Мария Бершадская: И тут оказалось, что я совсем не серьёзная, что мне очень нравится писать для детей

Сегодня у нас в гостях Мария Бершадская, настоящая детская писательница, автор полюбившихся детворе книг о «Большой маленькой девочке». Мария живёт в славном городе Минске, а недавно она представила в Москве новую часть своей знаменитой серии.

— Мария, расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда вы родом? Что читали в юности? На каких книгах взрасли? Кто были ваши любимые герои? Насколько была в почёте литература в вашей семье?
— Я родилась и выросла в Минске, но родители мои не из этих мест. Мама — из Эстонии, она выросла в Тарту, отец родом из Москвы. У нас был такой… книжный дом. Очень много книг — некоторые ещё остались с детства моих родителей. И все очень много читали, это была привычная картинка — папа или мама с книгой. И денег, хотя мы очень скромно жили, на книги никогда не жалели. Помню, как мама купила огромный альбом с репродукциями Босха, немецкий, за 25 рублей. Об этом с таким священным ужасом говорили, что я эту цифру до сих пор не забыла (улыбка). Любимых книжек в детстве было много. Из самых-самых — «Хижина дяди Тома » Гарриет Бичер-Стоу, » Дорога уходит в даль» Александры Бруштейн, мы с двоюродной сестрой всё время в эти книжки играли, придумывали новые приключения для героев… Я очень любила повести Линдгрен. И ещё — хотя это, наверное, странно звучит- мне всегда нравились мемуары. Много раз перечитывала книгу «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой, воспоминания Владимира Конашевича. Ещё были дневники Сухотиной-Толстой. Это где-то лет в 10-12. Почему-то приключенческая литература как-то прошла стороной. Наверное, это и были мои приключения. И ещё в этом же возрасте я наткнулась на книжку Чуковского «Футуристы» и пропала совершенно. Там были отрывки из таких… просто невероятных стихов. Их всё время хотелось читать вслух! Стихи тоже очень любили у нас в доме… Помню самиздатовского Пастернака в смешной плюшевой обложке. А уже в десятом классе, в Питере, в общежитии кораблестроительного института, я отыскала две книжки Бродского, переснятые с Ардисовских изданий, и это, конечно, было потрясением для меня. Я умудрилась переписать очень много стихов буквально за три дня, а потом мы с подружкой уже их как-то перепечатывали.

Я вот понимаю, что мне, пожалуй, нечего рассказать взрослым

— Как началась ваша литературная биография?
— Меня почему-то пугает это словосочетание. Как будто не про меня (улыбка). Просто, я всегда что-то писала. В начале десятого класса попала в замечательный молодёжный журнал «Парус», и там была «малая редколлегия». То есть таких начинающих журналистов «пасли» уже взрослые и опытные. Мы писали статьи, ездили в командировки. Встречались раз в неделю, и взрослые очень подробно разбирали наши материалы. Вообще, там были замечательные люди, они как-то очень всерьёз общались с нами. Без скидки на возраст. Борис Натанович Пастернак, Алла Моисеевна Никитина — я очень им благодарна! Ну и тогда же, в десятом классе, напечатали первые подборки моих стихов — сначала у нас в “Парусе”, а потом в толстом журнале «Неман». На журфак я поступать не хотела, через два года после школы поступила на сценарный факультет ВГИКа. Со второго раза, кстати. Первый раз не добрала несколько баллов.
— Что необходимо, чтобы быть настоящим детским писателем? Трудно ли писать для детей?
— Ой! Кто такие настоящие детские писатели, я не знаю. А бывают искусственные (улыбка)? Правда: я не знаю ответа! Трудно ли писать для детей — это мне тоже сложно сказать. Я вот понимаю, что мне, пожалуй, нечего рассказать взрослым. Дети — это как-то понятнее для меня, ближе. И, наверное, интереснее… Я после окончания ВГИКа попала на «Улицу Сезам», это было самое начало этого телепроекта в России. До этого я никогда не писала для детей, я вообще считала, что я очень-очень серьёзная. И тут оказалось, что я совсем не серьёзная, что мне очень нравится писать для детей. Ну, и мне говорили «старшие товарищи», что у меня это, пожалуй, получается. И где-то в это же время вышла первая моя книжка стихов, в издательстве МЭТ. Это был 1997 год, прошлое тысячелетие, короче. Ужас (улыбка)! Правда, потом я надолго нырнула в документальные телепроекты. Мне, конечно, хотелось что-то еще для детей написать, но у меня всё-таки тогда не было ни своих тем, ни представления, О ЧЁМ я хочу рассказывать. Нужно было, чтоб прошло время, чтоб у меня появились свои дети, чтоб я прочитала много замечательных детских книг — тогда как раз стали появляться первые книжки издательства «Самокат»… В общем, как-то постепенно я поняла, О ЧЁМ я хочу рассказывать, и КАК мне хочется это делать. И вынырнула из документалистики в истории про Большую Маленькую Девочку. Если же говорить о специфике детской литературы — как я её понимаю… Я, например, всегда много раз громко прочитываю написанное. Все «пробую на зуб», так сказать. На голос. Потому что детям же часто читают вслух, и текст должен «звучать», он не должен быть тяжеловесным, у него есть своя музыка, ритм. Ещё… я ищу слова и особенно — образы, которые понятны сегодняшним детям. Основные темы — конечно, они вечные, на все времена. Но всё-таки есть то, что проявляется особенно ярко именно в это время. Может быть, возникают и другие проблемы, которых не было в моём детстве. И мне самой очень интересно пытаться понять именно это – новое — и находить для него слова.

Мне хочется, чтобы дети понимали, что в мире нужны очень разные люди

— Чего и насколько, по-вашему, сегодня не хватает детской литературе? А литературе вообще?
— Мне кажется, что детская литература сейчас — просто замечательная. Она очень разная — вот что здорово. Можно найти и фэнтези, и сказки, и всякие проблемные книжки о той жизни, которая окружает наших детей. Как говорит моя младшая дочка — «книжки про сложные чувства». Появилось много переводных книг — причём там не просто текст замечательный — это очень точно и качественно выполненный перевод. Сейчас, правда, очень большой выбор! Мне вот, как читателю, не хватает денег, чтобы купить всё, что я хочу (улыбка)! А ещё не хватает информации — для родителей, тех, кто покупает детям книги. До сих пор есть стереотип — мол, вот раньше было доброе-хорошее-советское, а сейчас – нет, уже не пишут хороших книжек. Мне кажется, очень важно говорить об этом — чтоб люди могли ориентироваться в появляющихся детских книгах. Ну и поменьше бы всяких «родительских комитетов», выискивающих криминал там, где его и близко нет.
— Что в наши дни означает фраза «состоялся как писатель»? Легко ли нынче пробиться, стать знаменитостью, стать «раскупаемой»? И какие сегодня существуют «рычаги» для продвижения творческой карьеры?

Мне хочется, чтоб эти мои 12 книжек стали такой… энциклопедией эмоций

— Вы знаете, ни на один из этих вопрос у меня нет ответа. Разве что на первый — если тебя читают дети, если они любят твои книги — значит, что-то произошло. Наверное, это самое главное. Вот, к примеру, Андрей Жвалевский с Евгенией Пастернак — мне кажется, они именно такие — состоявшиеся.
— Каким вы видите будущее русской литературы? Как по-вашему, сегодня она переживает период подъема, или наоборот?
— Ох, еще один сложный вопрос… Про будущее — точно не скажу, я пойму что-то только тогда, когда в этом будущем окажусь. Но тогда уже снова будет какое-то новое, непонятное будущее (улыбка). Детская литература, мне кажется, сейчас идёт на подъём после затишья. Появилось много новых имён, вообще есть интерес к книгам для детей. А про литературу для взрослых — мне трудно ответить…
— Если раньше существовал «Самиздат», а запрещённые писатели пользовались невероятной популярностью, то сегодня в литературе практически нет аутсайдерства. Напечататься может каждый. Хорошо это или плохо?
— Я думаю, однозначно хорошо. Книги должны печататься. И глубокие, серьёзные, и совсем развлекательные. Разные. И пусть каждый имеет возможность выбрать. Это и для писателя важно — увидеть свою книжку как-бы со стороны, когда она уже живёт отдельной от тебя жизнью. Только так можно расти, двигаться дальше.

Чтение — это же удовольствие!

— Мария, как родилась идея вашей «Девочки»? Когда начали её писать, думали ли вы, что её ждёт такой успех?
— Я придумала эту книжку благодаря моей средней дочке. Просто дети у меня все очень высокие и ещё — они очень взрослые какие-то. Иногда трудно понять — маленькие они или большие. Общаясь со своей средней дочкой, — ей тогда было 12, — я вдруг поняла, как трудно быть большим и маленьким одновременно. То есть вроде бы ты выглядишь уже взрослым, а на самом-то деле ты ещё маленькая. Ну а дальше я стала уже придумывать, как это можно визуализировать. И еще — это же про всех детей вообще-то. Я думаю, многие из них чувствуют себя в глубине души очень взрослыми — большими. А для окружающих они ещё маленькие. Опять проблема, правда? Я бы сказала, это история про девочку, которая СНАРУЖИ уже выросла и теперь продолжает расти «ВНУТРИ » — меняться, взрослеть, приобретать какой-то новый опыт. И ещё одна важная для меня тема — мне хочется, чтобы дети понимали, что в мире нужны очень разные люди. На самом деле все мы немножко великаны, у нас ведь есть какие-то странности, какие-то забавные привычки, так сказать — великанские качества. И это здорово. Хотя порой это бывает нелегко. И ещё одно… это тоже для меня важно. Сейчас много книжек энциклопедий, где рассказывают как устроен мир вокруг. А мне хочется, чтоб эти мои 12 книжек стали такой… энциклопедией эмоций, что ли. Это очень глубоко скрытая задача, я её не педалирую, конечно. Но мне хочется, чтобы дети, читая мою книжку, в историях Жени узнавали то, что происходит с ними… Узнавали свои переживания, свои чувства. И находили слова, которыми, оказывается, это можно выразить. А ещё лучше — если Женин рассказ станет своеобразным катализатором для поиска своих собственных слов… А по поводу успеха книжки — мне кажется, сейчас вообще рано об этом говорить. Я ведь даже не дописала все 12 историй до конца. Я пишу истории про Женю, есть дети, которые их читают, и она им нравится — ну и здорово!

По поводу «сохранения чистоты языка»… Я против дезинфицирующих средств

— Что вы думаете про литературную классику? Нужна ли она детям?
— Нужна, конечно. Но я бы не стала переоценивать её значение. Какие-то книжки, мне кажется… устаревают, что ли. Особенно это касается так называемой приключенческой литературы. Просто сейчас другие приключения. При этом какой-то ребёнок может быть совершенно счастлив, читая Жюля Верна или Купера. Наверное, литература для малышей больше «вне времени», она (если писатель не выполняет соцзаказ) всегда актуальна. Те же «Игрушки» Барто, Чуковский или Маршак. Мне кажется, входить в мир чтения может быть легче с современными книгами. А вот потом уже хочется идти назад, в глубь, в ширь… Главное — чтоб это было интересно и доставляло радость. Чтение — это же удовольствие!
— Как вы относитесь к ненормативной лексике в литературе? Есть ли определённые условия, когда можно допустить её употребление?
— Если речь идет о взрослых книгах, мне кажется, она допустима тогда, когда её употребление оправданно. Это как приправа… этакий перец или пряная трава, если её будет много — станет совсем несъедобно. Талант писателя (как и повара) — определить пропорцию и понять, нужна ли эта приправа вообще. Я вот очень люблю «Москва-Петушки» Ерофеева, и там ненормативная лексика — это же почти поэзия, нет ничего грубого, пошлого. Она скорее делает текст ещё более пронзительным.

Те, кому это важно и нужно — будут писать грамотно. Остальные — ну, как получается. Дело не только в школе, а в мотивации

— Как литератор что вы думаете по поводу сохранения чистоты русского языка, даже элементарной грамотности? Молодежь читает в основном сайты. В российских школах всё чаще попадаются учителя, не дружащие с грамотностью. С этим можно что-то сделать?
— Я почему-то не вижу молодежь, читающую только сайты. Мой сын (ему 17) и его друзья читают очень много, ещё и пишут что-то сами, вполне интересно, кстати. И у моих друзей все дети читают. Поэтому я немножко вне контекста, что ли. Ну да — они читают не бумажные книжки, а электронные. Но это же не важно (улыбка). По поводу «сохранения чистоты языка»… Я против дезинфицирующих средств, хотя с ними, однозначно, чище. Никаких микробов (улыбка). Язык развивается, он впитывает новые слова — его же невозможно законсервировать, он просто умрёт. Какие-то словечки могут резать слух, но это тоже часть жизни, развития. А вот по поводу грамотности — это ПИЧАЛЬКА, конечно (улыбка). Не знаю, что тут можно сделать. Те, кому это важно и нужно — будут писать грамотно. Остальные — ну, как получается. Дело не только в школе, а в мотивации. Возможно, сейчас у многих её нет. В крайнем случае можно поставить программу, распознающую АШИПКИ.

Я очень счастлива, что сижу и пишу детские книжки. Так что счастьем я обеспечиваю себя даже с избытком

— Если бы случилось чудо, и вы вновь вернулись в свои тринадцать лет, что бы вы себе пожелали?
— Меньше комплексовать!
— Можно ли нынче «прокормиться» литературой? Обеспечивает ли она вам достойную жизнь?
— Эх… Да нет, не получится прокормиться. Сценаристов явно кормят лучше, так что я совершила «невыгодный обмен». Что такое «достойная жЫзнь» — это вообще отдельная тема. Если про деньги — то спасибо мужу, он принимает в этом активное участие, я б в одиночку не справилась. Если про радость (а без радости не может быть «достойной жЫзни») — то, конечно, я очень счастлива, что сижу и пишу детские книжки. Так что счастьем я обеспечиваю себя даже с избытком.
— Легко ли нынче издаваться? Да и надо ли, если есть такая замечательная вещь, как Интернет?
— У меня не очень большой опыт, чтоб ответить — легко или нет. С Девочкой всё как-то получилось довольно просто. Я отправила отрывки и синопсис книжки в мои любимые детские издательства. И вскоре три из них мне ответили. Я выбрала издательство «Компас Гид» и очень рада этому.
— Авторское право и Интернет – как вы относитесь к этому вопросу?
— Конечно, хотелось бы, чтоб, несмотря на такую прекрасную вещь, как Интернет, авторские права соблюдались. Ну, что тут ещё можно сказать?
— И последнее! Мария, если бы прямо сейчас вы могли выбрать любую точку земного шара, куда бы вы, не задумываясь, отправились в путешествие?
— Только одну, да? Сразу хочется начать торговаться! Я хочу в столько разных мест, что, честное слово, не могу выбрать! Если уж выбирать точку, то очень, ООООЧЕНЬ большую (улыбка).

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА

дочь Марии Бершадской — Большая маленькая девочка