Бывший помощник президента РФ Владислав Сурков опубликовал в журнале «Русский пионер» стихотворение «Чужая весна»
Бывший министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев выпустит сборник стихотворений, написанных во время тюремного заключения. Книга «Тетрадь в клетку» появится в продаже в первых числах апреля
В словарь Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН добавлены слова «коптер», «почтомат» и «фотовидеофиксация»
В Израиле в новой версии сказки Антуана де Сент-Экзюпери Маленький принц ради гендерного равенства стал принцессой. Книга получила название «Маленькая принцесса»
В Литве захотели переименовать Литературный музей Пушкина в Музей-усадьбу Маркучяй

Людмила Чеботарёва: Так сложно теперь найти жемчужное зерно истинной словесности в навозной куче графомании

Барто, Маршак, Чуковский – мы выросли на их прекрасных стихах, а сейчас их продолжают читать наши дети. Между тем, рождаются новые детские поэты, и их стихи учат добру, открывают красоту мира и дарят малышам тепло и любовь. Сегодня у нас в гостях замечательная русско-израильская поэтесса Людмила Чеботарёва

— Людмила, вы пишете сравнительно недавно, но уже начали издаваться. Как всё-таки началась ваша литературная биография? Что за кульбит судьбы сделал вас детским поэтом? Расскажите о себе хоть немного.
— Ну, пишу-то я как раз очень давно – больше 50 лет. В семье ходили легенды, что рифмовать слова я начала, едва начав говорить. А в два с половиной года уже рифмовала строчки. И потом за жизнь нарифмовала на шесть поэтических книг.
Родители мои были людьми чрезвычайно занятыми, и я, поздний ребёнок, была отдана на попечение няни, которая жила в нашей семье ещё до моего рождения, воспитывая моего старшего брата. Может быть, во многом благодаря милой «Арине Родионовне»,  и появились мои первые поэтические опыты.
Звали её Лидия Ивановна Печкова, в девичестве — Шереметева. Из того самого, графского, рода. У бабы Лиды (так я её называла) было гимназическое образование, и я с самого детства постоянно слышала и быстро запоминала наизусть стихи Пушкина, Майкова, Лермонтова, Тютчева, Фета, Некрасова… Думаю, именно оттуда корни моей неизбывной любви к Поэзии.
Я живу вне родной языковой среды уже более двадцати лет, хотя, наверное, сложно назвать оторванным от русского языка Израиль, где из восьми миллионов населения почти полтора миллиона говорят по-русски.
А вот к детской литературе я пришла действительно недавно. Проработав в школе учителем английского языка свыше тридцати лет, вышла по состоянию здоровья на раннюю пенсию. Это было трудное и горькое время – больницы, операции, сражения с болью и страхом…
Стало не до поэзии. Мне казалось, стихи покинули меня навсегда. И вдруг однажды ночью мне приснился сон на странном языке – не на иврите, английском или испанском – язык-то был русский, но для меня непривычный. Так на свет появились детские стихи. Я пишу их чуть меньше года, но уже написала девять книжек.
Что же касается издания книг, то недаром в народе говорится: «Дурное дело – нехитрое». Издаваться за свой счёт сегодня может любой автор, и мне кажется порою, что этим мы так избаловали издательства, что скоро этот способ окончательно вытеснит все остальные. Может, поэтому и снижается интерес к чтению, ведь так сложно теперь найти жемчужное зерно истинной словесности в навозной куче графомании (прошу прощения за столь нелестное сравнение).
— Как вы оказались в Израиле?
— В Израиль мою семью привёл Чернобыль. В то время мы жили в Белоруссии, и наша дочка – как раз апрельский ребёнок 1986 года. В первые дни после катастрофы ветер дул в направлении Белоруссии, и потом в течение двенадцати лет (даже уже тогда, когда мы переехали в Израиль) у дочки была едва ли половинная норма гемоглобина. Слава богу, сейчас всё стабилизировалось.
— Есть ли там русское писательское сообщество. Как вообще вам  там живётся-пишется?
— Вы просите рассказать о писательском русскоязычном сообществе. Я человек, особенно в последнее время, не слишком тусовочный, поэтому ни в какие литобъединения не вхожу и не хожу. По молодости ещё бывало, потом прошло. Вы ведь знаете: «Нет пророка в своём отечестве». Я и не пытаюсь пророчествовать. Пишу себе потихоньку. Правда, участвую в разных конкурсах и фестивалях и порой даже побеждаю.  
А после выхода на пенсию все силы отдаю нашему с моим супругом детищу – Международному Фестивалю русской поэзии и искусства в Израиле «Арфа Давида». Этот фестиваль традиционно проходит в феврале, в библейском городе Назарете. В прошлом году, например, к нам съехались участники из тринадцати стран мира. А в феврале 2015 года «Арфа Давида» соберёт любителей поэзии, музыки и живописи со всего мира уже в четвёртый раз.
— Детская литература – насколько особая это литература? Чтобы писать для детей, надо ли их любить, или это вообще не имеет значения? Что необходимо, чтобы быть настоящим детским поэтом или писателем?  
— Давно стала расхожей фраза, точное авторство которой так и не удалось установить, что писать для детей нужно так же, как для взрослых, только ещё лучше.  А по-моему, это не совсем так: писать для детей нужно не так, как для взрослых, ибо дети не выносят скуки, дидактики, назидательности. С детьми нужно говорить, не стоя на верхней ступеньке, смотря на них свысока или снисходя до них. Говорить с ними нужно, глядя глаза в глаза – языком доступным, но не сюсюкающим, на темы, которые их волнуют, не поучать, а учиться вместе, вместе смеяться  или печалиться, делиться секретами, отвечать на вопросы честно и беспристрастно, стараться понять, уметь прощать. Только тогда и только так дети захотят с нами говорить и слушать нас. А для этого их, детей, нужно любить! Разве не так?
— Кто ваши любимые детские писатели и поэты? А из иностранных?
—  Разумеется, в этом списке есть классики: это и великие сказочники Ганс Христиан Андерсен, Шарль Перро и братья Гримм, Джанни Родари, Астрид Линдгрен и Антуан де Сент-Экзюпери, Юрий Олеша и Александр Волков, и детские поэты-классики – Барто, Маршак, Чуковский, Михалков…  А из современных мне очень нравятся Гурам Петриашвили (его сказки я даже пробовала переводить на иврит), Юнна Мориц, Андрей Усачёв, Рената Муха, Вадим Левин. В детстве очень любила книжки Евгения Титаренко, воронежского писателя с трагической судьбой.
Из иностранных детских поэтов это Шёл Силверстайн, Кенн Несбитт, Брюс Лански. Кое-что из их стихов я тоже попыталась перевести на русский язык.
— Чего и насколько, по-вашему, сегодня не хватает детской литературе? Ведь и сегодня есть много талантливых детских стихов, которые, увы, я лично нахожу только на страницах сообщества в фейсбуке, а то и просто на частных страничках авторов. И создаётся впечатление, что у нас были Барто, Михалков, Чуковский и Маршак (ну, ещё несколько имён) – а более никто и не родился! Справедливо ли это?
— На мой взгляд, главное, чего не хватает сегодня детской литературе, особенно поэзии для детей, это, как бы парадоксально это ни звучало, современности. Очень многие авторы по-прежнему продолжают в миллионный раз воспевать солнышко, цветочки, кошечек, собачек и зайчиков и перепевать заново мишку с оторванной лапой, зайку, брошенного хозяйкой, бычка, качающегося на кончающейся доске и плачущую Танечку, уронившую в речку мячик.
А ведь мы с вами живём в эпоху, когда «космические корабли бороздят просторы вселенной».  Дети сегодня свободно обращаются с компьютерами, мобильными телефонами и прочими гаджетами и виджетами  – чудесами, порождёнными нашим высоко технологичным веком.
А потому куда раньше, чем прежде, расстаются со всякого рода считалочками, потешками и припевочками, хотя и без них – куда же? Без них – никак! Но нынешние дети из этого быстро вырастают, и, значит, не мешало бы говорить с детьми на языке сегодняшнем, рассказывая им о реалиях нашего времени.
Современные хорошие авторы есть, их немало, а потому – ау, издательства, мы (да не сочтут меня нескромной) здесь! Возможно, среди нас вы найдёте будущих классиков жанра.
— Как вы относитесь к ненормативной лексике в литературе? Есть ли определённые условия, когда можно допустить её употребление?
— Не очень хорошо отношусь, хотя, каюсь, и сама грешна – в моих рассказах (а прозу я пишу куда более жёстким языком) встречается парочка выражений, относящихся к обсценной лексике. Но это для взрослых, там язык соответствует времени и месту действия, характеру героев. Там это, может быть, и уместно, хотя, если быть честной до конца, можно, наверное, было бы и обойтись без ненорматива, поискать другие слова.
Для детской литературы, думаю,  это должно быть абсолютным табу. Достаточно того, что в жизни дети повсеместно слышат матерщину, и очень бы не хотелось, чтобы они воспринимали её как норму общения.
— Как литератор что вы думаете по поводу сохранения чистоты русского языка, даже элементарной грамотности? Молодёжь читает в основном сайты. В российских школах всё чаще попадаются малограмотные учителя. С этим можно что-то сделать?
— Да разве такая ситуация свойственна только российским школам? Неграмотных людей, в том числе и учителей, как это ни печально, хватает везде, вне зависимости от страны и от языка.
У меня к русскому языку особое, очень трепетное и бережное отношение – я уже говорила о его истоках. У одних есть абсолютный слух, других бог наградил абсолютной грамотностью. Мне посчастливилось получить такую награду. Я не хвастаюсь, нет, просто практически никогда не делаю ошибок, несмотря на то, что правил не знаю. У меня есть какое-то внутреннее чутьё, и я им пользуюсь.
А вот на вопросы, кто виноват и что делать, я, живущая в другом языковом срезе, вряд ли сумею ответить. Да, нужно бы, прежде всего, повысить престиж учительской профессии, чтобы в учителя и в воспитатели шли по призванию и самые лучшие, но как? Ох, нет у меня ответа.
— Если бы случилось чудо, и вы вновь вернулись в свои семь-одиннадцать лет, что бы вы себе пожелали?
— Сложный вопрос – нелёгкий ответ. Наверное, быть чуть менее серьёзным ребёнком – уж больно я была чинной, солидной, ответственной, правильной – не по возрасту. Отличные оценки в школе и даже в университете отнюдь не означают безоговорочного успеха в жизненных академиях. Но это я теперь понимаю. А вообще-то, детство у меня было светлое, счастливое. Может, и менять ничего не стоит, а?
— Что вы сейчас читаете?
— Вы только не смейтесь, ладно?  Книжки для детей читаю, чтобы лучше понять, «что такое хорошо и что такое плохо».  Вот, перед тем, как внучке подарок ко дню рождения сделать, прочитала «Хроники заколдованного леса» Патриции Коллинз Рэде. Понравилось, между прочим. Потому и подарила.
— Что вы сейчас пишете?
— Работаю над новой книжкой – в ней будут зарифмованные фразеологизмы для детей с забавными объяснениями. Но идёт туго. Может быть, это потому, что я слишком много работала в последнее время: девять детских книжек за девять месяцев – получается, что я многодетная мама.
А когда уж совсем перестаёт писаться, берусь за переводы – перевожу с испанского моего любимого Федерико Гарсиа Лорку.

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Видео на «Пиши-Читай»

В Петербурге с третьей попытки установили памятник Сергею Довлатову

В Петербурге с третьей попытки установили памятник Сергею Довлатову

До этого презентованный общественности монумент пришлось демонтировать для доделки.

Популярные писатели вернули моду на устное чтение (ВИДЕО)

Популярные писатели вернули моду на устное чтение (ВИДЕО)

В «Гоголь-центре» завершился 21-й сезон «БеспринцЫпных чтений». Этот проект — один из самых странных на…

Певец Алекс Дэй благодаря Гарри Поттеру сам стал немножечко магом

Певец Алекс Дэй благодаря Гарри Поттеру сам стал немножечко магом

Рэпер из Британии прославился тем, что в одной песне использовал практически все заклинания из саги…

Яндекс.Метрика