Андрей Трушкин: Не в состоянии ни одна страна мира, кроме России, "производить" русскую литературу

Для того чтобы писать интересные книжки для юных читателей, автор и сам должен быть человеком увлечённым. Именно таким является детский писатель Андрей Трушкин. Ведь дети — особая категория читателей. Они очень внимательны к мелочам и тонко чувствуют искренность общения с ними. Андрей Трушкин — собеседник простой и понятный. Его книги написаны легко, необычно и, конечно же, с юмором. Да и псевдоним автора — Тру — лишнее тому подтверждение. О том, что же подтолкнуло его заняться писательским трудом, каковы особенности детской литературы и чего на сегодняшний день ей не хватает, мы беседуем с нашим гостем — детским писателем Андреем Трушкиным.

— Андрей, насколько, по-вашему, сегодня востребована отечественная детская литература?
— Настолько, насколько развито у взрослых чувство ответственности за воспитание своих детей. Мы во многих отраслях жизни включились в мировой процесс разделения труда. Немецкой колбасой и французским сыром уже никого не удивишь. И если потреблять желудочно нечто зарубежное (естественно качественное), то никаких проблем не будет. То есть формально можно во многом заменить отечественное — иностранным. Точно так же, как можно без ущерба для здоровья носить итальянские рубашки или ездить на шведской машине. А вот с литературой такой финт не пройдёт. Не в состоянии ни одна страна мира, кроме России, «производить» русскую литературу. В том числе и для детей. Ни один «Дисней» с этим не справится…
Взрослые пока этого нюанса не видят. Кажется, что можно воспитать ребёнка на американской фантастике и европейском фентези. Мол, мультик — он и есть мультик, книжка — она и есть книжка. А это не так. Кстати, сами взрослые для себя выбор сделали довольно быстро. Именно поэтому сразу за эпохой увлечения Чейзом и  Агатой Кристи издатели стали выпускать клоны популярных зарубежных писателей в российской оболочке. Взрослые довольно быстро пресытились сюжетами «про них» и захотели почитать «как у нас». Но чего хотят дети — взрослые пока не замечают.
— Какие книги легли в основу вашего литературного сознания и восприятия художественных образов?
— Весь золотой фонд, включённый в «детскую литературу» русскими и советскими литературоведами. От Стивенсона до Жюля Верна, от Дюма до Конан-Дойля.  Позже — русская и зарубежная классика: от древних греков до Шолохова.
— Вы как-то осовремениваете свои произведения модными словечками, понятными молодому поколению?
— Осовременивать ничего и не требуется — если само произведение современно. Есть, конечно, в арсенале детского писателя вечные темы: природа, история. Но чем старше ребёнок, тем больше он окунается в действительность с её нынешними непременными атрибутами: интернетом, сотовой телефонией, языковыми вывертами. Ему интересно почитать не только о драконах или птичках, но и о себе, о своём времени. Может быть, получить ответы на вопросы, которые беспокоят его сегодня. Вспомните, например, как блестяще обрисовала проблемы одинокого ребёнка в городе Астрид Линдгрен. При такой постановке вопроса «модные словечки» совершенно естественно вплетены в ткань произведения.

Детской литературе не хватает «передаточного звена» — внятного издателя и распространителя

— Чего, на ваш взгляд, не хватает сегодня детской литературе?
— С детской литературой всё в порядке. В России есть замечательные писатели, которые создают произведения для детей. Но эти замечательные повести и рассказы зачастую так и остаются в столах — в виде рукописей. Детской литературе не хватает «передаточного звена» — внятного издателя и распространителя.
— Как вы сами для себя определяете свой литературный жанр?
— Традиционно: годятся всё, кроме скучного. Хоть детская литература, как подраздел «литературы большой», существует совсем недавно, жанров детской литературы уже накопилось много. В своё время в нашей стране был взрыв интереса к «детскому детективу», поскольку подобных книг в СССР издавалось крайне мало.  Собрала свой урожай и фантастика-фэнтези. На подходе интерес к кибер-жизни: интеллектуальным системам, роботам, ещё неизвестным нам устройствам, что появятся в нашей жизни лет через пять-семь. Ожидаю появления  множества синтезированных жанров: на стыке драмы и комикса, волшебной истории и романа в (электронных) письмах. Технология 3D позволит создавать невероятно интересные книги-игрушки, книги-путешествия. Ведь детская литература должна быть и консервативной и очень современной. Всё вышеперечисленное в том или ином виде либо выходило в моих книгах, либо ждёт своего часа, чтобы вырваться из черновиков на волю. И естественно никуда мне не деться от любимых сказочных историй, приключений и путешествий.
— Когда впервые у вас возникла потребность взяться за перо? Что на это повлияло?
— Что повлияло — сказать трудно… Возможно, восхищение прочитанными книгами, желание попробовать сотворить из слов чудо мысли, образа. Примерно в классе пятом написал несколько рассказов и разослал их в детские журналы. Из некоторых пришли ответы — причём не формальные отписки, а объясняющие вкратце почему мои рассказы ещё незрелы. Это помогло мне понять, что для того, чтобы стать писателем, одного желания маловато. Необходимо знание жизни. Поэтому после школы не стал поступать сразу в Литинститут, а выбрал журналистику. Много лет работал в «Комсомольской правде» (при Брежневе и Горбачёве дело было). «Комсомолка» отличалась от многих других газет наличием пусть жёсткой, но мощной журналистской школы. Вот когда я изъездил с удостоверением корреспондента нашу страну, когда научился растить виноградные лозы, доить коров, вести каменную кладку, выживать в лесу, нырять с аквалангом, преодолевать пороги, ремонтировать компьютеры, — вот тогда и настало время подумать о том, чтобы создать рассказ, повесть… Потому что первичный «писательский багаж» был собран…

Фигура «детского писателя» в мировой литературе ещё не сформирована

— Есть ли у ваших героев какие-то прототипы? Как вообще создаётся книжная история?
— Всякий раз бывает по-разному. Но, видимо, толчком служит яркий образ, история, иногда даже фраза. В одной книге центром сюжета стал миф о 25 кадре, который монтируют в киноленты, чтобы обращаться к подсознанию людей напрямую. В сказках о леммингах отразились впечатления от поездки по Финляндии. В фантастической повести «Ботан из параллельного мира» — энциклопедия ботаники, из которой я почерпнул множество удивительных фактов из жизни растений…
— Есть какие-то качества, которые отличают именно детского писателя? Как происходит понимание того, какая история будет интересна ребёнку?
— Фигура «детского писателя» в мировой литературе ещё не сформирована. Потому что сама детская литература очень молода и не имеет ещё глубоких традиций. Ни сказки Андерсена, ни «Робинзон Крузо», ни «Гулливер», ни даже истории братьев Гримм не были созданы специально для детей. В золотой фонд детской литературы они вошли  по той причине, что ничего другого не было. На мой взгляд, подвид литератора —  «детский писатель» появился только в XX веке — вместе с Чуковским, Линдгрен, Милном, Радари. Нынче настоящих детских писателей катастрофически мало. Для детсадовско-школьной аудитории  пишут многие маститые литераторы. Но, увы, не все из них понимают, что те приёмы, которые они применяют во «взрослой» прозе, для детей не годятся. Тут нужен и язык особый, и стилистика, и композиция. Да и от жизни нельзя отставать. В общем, нюансов много. Но одно знаю точно — детская книга должна быть доброй.
Какие истории интересны детям, а какие — нет? Это — сложный вопрос, в попытках его решения сломано много копий. Мне кажется, сам писатель, взявшийся творить для маленьких читателей, должен быть «большим ребёнком». Тогда то, что будет интересно ему, вероятно, будет интересно и детям…
— Могли бы вы попробовать описать своего читателя?
— Он ходит пешком под стол и думает, в какой институт будет поступать. «Дети» — понятие очень общее, в него входят и детсадовские малыши, и старшеклассники. А я работаю для всех. Одним — сказочные истории, другим — приключения и фантастика.

Cам писатель, взявшийся творить для маленьких читателей, должен быть «большим ребёнком»

— Кого из современных детских авторов вы бы могли выделить?
— Тех, кого и так выделяют — их немного. Успенский, Остер, Усачёв, Собакин, Гиваргизов, Устиновы… Об остальных — тех что творят «в стол», никто не знает и вряд ли узнает.
— Почему сегодня нет ярких имён в детской литературе? С чем это, как вы полагаете, может быть связано?
— Нынешние  капитаны издательского бизнеса не заинтересованы в работе на этом поле.  Гораздо легче и логичнее с их точки зрения — либо купить франшизу, либо заказать какому-нибудь оголодавшему писателю её клон. Как вы думаете:  кто из сегодняшних детских писателей  может жить на гонорары от честно выстраданных (одна в год-полгода) книг? Я знаю только двух таких литераторов, их спасают переиздания и отчисления за использование образов героев  их произведений  в качестве брендов для продажи товаров. Для издателей книга — конвейерный продукт, такой же, как пельмени. А детская книга — продукт штучный.  Мы много уделяем внимания проблемам желудочного питания ребёнка. А то, что его душу уже много лет кормят «пельменями», пока мало кого волнует.
— Как вы придумали свой псевдоним?
— Роденовским способом: взял свою фамилию — Трушкин и отсёк всё лишнее. Получилось — Тру. Теперь подростки шутят, что у меня самое трушное (то есть настоящее) псевдо.
— Какое произведение у вас сейчас в работе?
— Тут придётся говорить о произведениях во множественном числе. Крутится в голове повесть о дружбе детей и современных роботов. Сказка о йожиках — волшебных персонажах, которые живут рядом с нами — в городских парках. Новые рассказы о жизни хрюшат. Одиссея из жизни космических пиратов, обуздавших солнечный ветер. В общем, записная книжка пухнет от сюжетов…
— У многих героев ваших книг очень необычные имена: хрюшонок Казя-Базя, капитан Бондя, кот Киссинжер… Чем ещё, помимо оригинальности, должны, по-вашему, отличаться достойные литературные вещи?
— Это не оригинальность ради оригинальности. Казя-Базя, например, — часть детского мира и фольклора. Капитан Бондя и его бондиты подсознательно ассоциируются с «бандитами» и «бондианой». В имени «Киссинжер» легко угадывается всем знакомый призыв «кис-кис-кис».
Достойные литературные вещи отличаются своей  «физиономией». Как отличаются друг от друга яркие люди, личности. А вот как создать такую «физиономию» — другой вопрос.

Мы много уделяем внимания проблемам желудочного питания ребёнка. А то, что его душу уже много лет кормят «пельменями», пока мало кого волнует

— Творчество и бизнес — понятия совместимые? Или коммерческий успех книги не может быть заранее спрограммирован?
— Как это «не может быть заранее спрограммирован»? Только так в больших издательствах сейчас и поступают. Самый яркий пример — сага о Гарри Поттере. Тут тебе и пиар, и кино, и жёсткий финансовый расчёт, и фокус-группы… Хотелось бы сказать, что плохую книгу всё равно не протолкнёшь никаким пиаром, но и это не так.
Что касается детскописательского творчества, то, конечно, оно не может быть «бизнесом». И даже в правильном русском понимании этого процесса — «делом», тоже не может быть. Это скорее призвание. Ты призван. Не знаю кем — обществом, Богом, собой. Ты призван творить волшебство, создавать чудо. Какой уж тут бизнес. Бизнес — это слишком мелко. Естественно, есть на свете ремесленники — умельцы на все руки, которые за плату возьмутся за любую «литературную» работу, в том числе за изготовление книг для детей. Но и это не бизнес. Так, выпекание «эрзацев». Бизнесом занимается издатель и распространитель.
— Вы пробовали создавать произведения на заказ? Влияет ли ограничения художника определёнными рамками на конечный результат?
— Нет, на заказ писал только статьи. В остальном повезло находить издателя под готовые книги. С годами, правда, это становится труднее — потому что издатель тяготеет к уже выбранным маркетологами темам, сюжетам и даже форме подачи. Это и есть самые худшие рамки, они влияют на результат. И не надо о них думать, когда приступаешь к сотворению книги, а то превратишься в ремесленника. Но и отрицать рамки нельзя. В детской литературе, например, не должно быть грубости. Жаль эта «рамка» сейчас не работает. Много «правильных рамок» в своё время ставили корректоры и литературные редакторы. Я их, кстати, всегда воспринимал не как врагов, а как помощников. Теперь эти «рамки» убраны — из-за стремления снизить себестоимость продукции — книги всё чаще выходят «в авторской редакции».
— Что вас вдохновляет?
— Жизнь во всех её проявлениях.

Беседовал Виталй КАРЮКОВ