«Давай помянем бабушку…»

Не подумайте, с головой у меня всё в порядке, галлюцинациями и навязчивыми идеями не страдаю. Но, по-моему, недавно я пообщалась с нечистью. Просто иначе чем мистикой я произошедшее объяснить не могу…

Живём в многоэтажке на последнем этаже, где даже днём жутковато, особенно если в одиночку. Наша лестничная площадка разделяется на два «кармана»: один налево, другой – направо. Между ними стояк с лифтами. В левом отсеке жила Шура, одинокая пожилая женщина. Через общую с нами стенку мы иногда слышали, как она там ходит и кашляет, гремит посудой или разговаривает по телефону.

Шурины дальние родственники, разбросанные по провинциям, навещали её раз в сто лет. Зато с некоторых пор повадилась к ней какая-то неместная по имени Рита, которая называла себя её племянницей и снимала угол в другом доме.

Прошлым летом, когда мой муж с сыном уехали в Рязань к свекрови, сижу я как-то ночью в пятницу одна, сморю ужастик. Дом уснул, вокруг тишина, кроме звука из телека. А я от фильма балдею, дыхание затаила. И тут, в самый острый момент, вдруг раздаётся глухой стук во входную дверь.

Напряглась я: кого принесло? Внизу домофон, так что чужие не войдут. И почему стучат, если есть звонок?

Стук стал настойчивым. Гость уходить явно не собирался, страшно стало. Подошла я к двери. «Кто там?» — Спрашиваю осторожно. В ответ: «Это я, тётя Шура. Открой!» Голос вроде её, в глазок смотрю: действительно, стоит Шура собственной персоной, что называется, во плоти.

Думаю, наверное, случилось что-то. Отворила, а та стоит столбиком и улыбается как-то странно. «Ты в порядке, тёть Шур?» — Спрашиваю, а у самой шестое чувство, будто что-то тут не так.

«Можно зайти?» — Спрашивает Шура вкрадчивым голосом, какого у неё никогда не было. И продолжает елейно лыбиться, что совсем не в её стиле. Да и вообще всё это не похоже на неё: чтобы домоседка Шура таскалась по подъезду в ночное время!  И тут она выдаёт нечто совершенно непонятное: «Давай помянем бабушку?» И снова требует: «Дай мне зайти!» Тут мне совсем жутко стало. Какая ещё бабушка! Быстро закрыла дверь перед её носом и кричу: «Иди уже спать, Шура!»  И сама поскорее телек выключила и улеглась, оставив гореть свет в прихожей. Стука больше не было, зато у Шуры ещё долго раздавались какие-то звуки, будто передвигали что-то, смеялись и кашляли…

Чувство от этой ночи осталось очень неприятное, со страшноватым осадком. Думала, на следующий день разберусь, спрошу, чего это её переклинило ночью в чужую дверь долбиться. Но у Шуры никто не открыл. И на следующий день я ей не видела, а вскоре выяснилось такое, от чего у меня до сих пор волосы дыбом становятся…

Не прошло и месяца, как гляжу, на площадку вынесен какой-то скарб. Квартира Шурина настежь, и там вовсю уборка идёт. Заглянула, вижу «племянница» в закатанных трениках и косынке шурует как у себя дома, обои обдирает. «Что это, ремонт?» «Да вот, затеяла!» — отвечает деловая Рита. «А Шура где?» «Дык, умерла же тётя Шурочка! Вчера сорок дней было», — и утирает «горькую» слезу.

Как я и подумала, эта Рита оформила с Шурой договор на пожизненную ренту. Вот только прожила потом Шура совсем недолго. А померла где-то в деревне, на чужой даче. Помогла ли ей «племянница» убраться на тот свет, или Шура сама преставилась, эту тайну она унесла с собой в могилу. В квартире теперь живёт Рита со своей дочерью, мы почти не общаемся.

Но теперь я с ужасом осознаю: кто бы в ту ночь ни приходил ко мне под видом Шуры, а потом шарился у неё в квартире, это уж точно была не она. И я даже боюсь подумать, что могло случиться, если б я тогда впустила ночную гостью.

Екатерина МОРОЗОВА,

г. Химки