Александр Чистяков: «Иосиф Сталин, Евгений Примаков, Юрий Андропов были неплохими поэтами. Я думаю, и другие известные политики стишки тайком строчат, просто стесняются»

Сегодня у нас в гостях поэт Александр Чистяков, руководитель Всероссийского форума гражданской поэзии «Часовые памяти», директор Всероссийского открытого фестиваля молодых поэтов «МЦЫРИ», организатор литературных фестивалей «Московские салюты», «Мартовские львы», «Барышневый сад» и др.

— Александр, пожалуйста, расскажите про конкурс «Мцыри». Как вы к нему пришли? Откуда идея?
— Как-то летом три поэта пили пиво на Тверском, у фонтана, где раньше Пушкин стоял. Макс Потёмкин, Миша Зубов и я. В 2005 нам всем уже было чуть за тридцать – самый возраст от поэтических шалостей и виршей перейти к делам серьёзным, набираться мастерства. Вот и решили сделать проект, чтобы помогать молодым стихоплётам, как нам в нашей юности помогали старики. Сперва мы хотели назвать конкурс VERBA. На латыни это – «слово», а в России – первый цветок, предвестник весны. Пришли в мастерскую к великому скульптору Грише Потоцкому, попросили сделать логотип – статуэтку гран-при. А он напомнил, что исполняется 190 лет Лермонтову и сказал, что мечтает сделать скульптуру «Мцыри». Вот так всё и сложилось: и статуэтка «Поэтического Оскара» и возраст участников – лермонтовский, и основная идея – прорыв, попытка вырваться за навязанные рамки…
— Как всё начиналось? Первый конкурс – когда он был? Как всё проходило? Много ли было волнения? Не сомневались ли в успехе?
— Когда есть идея хорошая, свежая, то начинать легко. Находится куча друзей, сподвижников. Тогда, кроме нас, ничего подобного не затевал. Поэт и кинорежиссёр Саша Строев помог с залом в ЦДРИ, друзья-спонсоры скинулись на призы и фуршет, друзья-журналисты волну подняли.
Первый фестиваль проходил в один день. Конкурсанты набрались как-то сами: студенты Литинститута, Фронт радикального искусства, кто-то в интернете узнал…
Получилось весело. Труднее стало потом. Игрушка превратилась в работу, которая денег не приносит, а, наоборот, высасывает. А ведь каждый год приходится удерживать уровень. Выездные туры, финал в три дня с мастер-классами. А команда меняется. Кто-то уходит, находит другие проекты или просто устаёт… Вот проекты «Мужской голос», «Филатов-фест», «Таганский фронт», «Театр поэтов Влада Маленко» — это все наши, ребята делают. Я сам лауреатов наших Владу Маленко сосватал в команду.
— На фоне других литературных конкурсов чем отличен и особенен ваш «Мцыри»? В чём его, скажем так, польза?
— Ну, во-первых, мы все 11 фестивалей чётко выдерживаем возрастную планку – не старше 27 лет. И у нас нет жюри, которое «жюрит». У нас есть цех мастеров, которые ведут семинары, и Коллегия ценителей, которая «ценит». И входят в неё не только и не столько поэты, сколько известные деятели других искусств: художники, музыканты, режиссёры, журналисты, прозаики. Скульптор Григорий Потоцкий – бессменный председатель, художник Олег Фёдоров, фотохудожник Вадим Житнич, Декан Литинститута историк Зоя Кочеткова, писатель-фантаст Андрей Щербак-Жуков. Бывали в коллегии кинорежиссёр из Литвы Йонас Мисявичус, телеведущий Пётр Кулешов, актёры Светлана Светличная и Николай Денисов. Ещё раньше нашими ценителями были Святослав Бэлза, Мурат Насыров, каждый год прилетал из Парижа Виталий Стацинский – художник «Весёлых картинок» из нашего детства.
Это нам позволяет оценивать финалистов с точки зрения искусства вообще, без цеховой и стилистической вкусовщины. Ценители просто выставляют оценки по десятибалльной системе, и на подсчёт суммы уже никто не влияет. А вот дополнительные номинации с призами от спонсоров уже распределяем коллегиально.
А польза? Нам, организаторам, это просто интересно, а ребятам – первое признание, первые публикации, новые знакомства, кое-какие советы от мастеров.
— Как проходит отбор? Кто имеет шанс участвовать? Можно ли участвовать неоднократно?
— Участвовать может любой поэт, пишущий на русском языке, которому ещё не исполнилось 28 лет. Ограничение – только возраст. Ну, или если человек гран-при разок завоевал, то больше мы его не принимаем – приглашаем уже «мастером» на семинары. В основе лежит интернет-конкурс на сайте mtsyri.ru и в соцсетях. Есть ещё отборочные туры в регионах. Обычно на базе дружественных фестивалей или совещаний молодых писателей, по которым катаются наши члены оргкомитета. Принцип простой – нужна хорошая, качественная и, главное, созидательная поэзия.
— Когда был последний конкурс? Расскажите про него!
— Фестиваль ежегодный, он, как река течёт непрерывно – в декабре финал, в январе старт нового. Только юбилейный десятый мы тянули почти два года, чтобы с 200-летием Лермонтова совместить. Финал сделали в Москве – пять дней, вместо традиционных трёх. И сместили его на сентябрь, чтобы в октябре с 12 по 14 провести суперфинал в Пензе на малой родине Михаила Юрьевича. Гран-при вручали на сцене гигантского нового концертного зала на 2 тысячи мест в рамках открытия официальных торжеств.
Финал 11-го фестиваля «Мцыри» пройдёт 4-6 декабря на базе Литературного института, Центральной городской молодёжной библиотеки им. М.А. Светлова и Московского дома национальностей на «Красных воротах» – бывшей «Лермонтовской».
— Нет ли угрозы того, что конкурс «завянет», как это уже случалось со многими творческими конкурсами? Кто поддерживает материально? Вообще, на что «живёт» «Мцыри»?
— Ну, пока я жив, не завянет. У нас же постоянный приток свежей крови. Можно сказать, что все хоть сколько-нибудь заметные поэты страны моложе 37 прошли через наш фестиваль, а я – самый осведомлённый в молодёжных литературных процессах специалист. Пока мальчишки и девчонки стихи пишут, им нужен наш фестиваль с его мастер-классами, возможностью подружиться с ровесниками из других городов. И команда у нас живая – вчерашние лауреаты становятся «мастерами», приносят новые идеи и связи, впрягаются в работу оргкомитета, пока не надоест.
На что живём? Подаяния просим, в долги влезаем. Реально и всегда поддерживают фестиваль Общественный совет «Потенциал нации» и Московский городской профсоюз работников культуры. А работа, залы, и прочее – это всё на общественных началах.
Иногда нам достаются региональные гранты. Хотя вот за 2014 год Пензенский Литмузей до сих пор мне денег должен. Я даже стишок написал:

И вышло всё как встарь – обидно и не ново,
Мой гонорар порхает по волнам…
Ведь обещали честно-добряково!
А он, как парус, реет где-то там…
Вот и зима прошла и даже лето…
Когда же будут бабки, Виолетта?

— Каковы ощутимые победы фестиваля? Есть ли громкие имена или, по крайней мере, известные в литературных кругах? Вообще, расскажите про ваши «открытия».
— Побед хватает ежегодно. Вот, например, в 2007 году, когда четверо ребят из Пензы заняли весь пьедестал, губернатор издал им книжку «Дом на четыре окна» — толстый такой сборник четырёх поэтов. Поволжский отборочный тур «Мцыри-2012» в Самаре на следующий год превратился в прекрасный фестиваль имени Михаила Анищенко. Я теперь туда с удовольствием приезжаю на мастер-классы и отбираю себе финалистов. А ещё у нас сложилась хорошая традиция: победители автоматически выдвигаются на соискание Международной премии имени С.А. Есенина «О, Русь, взмахни крылами», и уже трижды дипломантами и лауреатами в номинации «Русская надежда» становились исключительно призёры фестиваля «Мцыри». Издательство «У Никитских ворот» периодически издаёт победителям книжки.
Ну а если говорить об именах, то вспоминается гран-при «Мцыри-2010» Лёва Усачёв, который тогда был экскурсоводом в Музее Чуковского, а ныне – священник, и я зову его «батюшкой». Алексей Шмелёв, Арс-Пегас, Игорь Малинин, Алексей Кольчугин, Юля Мамочева, Александр Скуба, Александр Антипов – это все наши лауреаты, которые теперь звёзды столичных поэтических тусовок. В Пензе Лена Чебалина уже возглавила местное отделение Союза писателей России, а Дима Баранов и Юрий Квитка – соревнуются за лидерство в местной молодёжной литературе. А в Питере – Руслан Нигамедзянов и Кирилл Александров, перебрались из Уфы и теперь затмевают Стефанию Данилову, в Ростове-на-Дону самый популярный поэт Дима Ханин, в Самаре руководят Союзом молодых литераторов Денис Домарёв, Паша Загаринский, Соня Сыромятникова. И так практически по всей России.
— Александр, как вы считаете, нужна ли поэзия человечеству как таковая? Или оно и так бы прекрасно «справилось» без Пушкина, Бодлера и Шекспира?
— Ну пока люди пишут стихи, пока над стихами кто-то плачет или смеётся, стихи нужны. Даже в прикладном плане поэзия – высшая форма языка. Лучшие в мире рекламщики, спичрайтеры, креативщики – все умеют писать стихи. Поэзия мозг развивает и дисциплинирует «вербальные мышцы». Иосиф Сталин, Евгений Примаков, Юрий Андропов – были неплохими поэтами. Я думаю, и другие известные политики стишки тайком строчат, просто стесняются. А вот уроды вроде Гитлера к поэзии не склонны.
— Расскажите немного про себя. Когда поняли, что родились литератором?
— Сочинял что-то всегда. Мама где-то хранит какие-то вирши. А серьёзно начал писать в рифму, как и все – в пубертатный период. Первая любовь, первый серьёзный поход в горы с песнями у костра. Я ростом и мышцей не вышел и, чтоб девчонкам нравиться, стал отчаянным хулиганом и брутальным стихоплётом. За это били. Пришлось ещё и рукопашкой заниматься. Зато в армии хорошо было. Чтобы не отупеть, переписывал по памяти стихи и тексты песен. Идёшь на полигон или на плацу стоишь, или на вышке, а в уме перебираешь слова, думаешь, почему так, а не эдак написал Пушкин, Пастернак или Окуджава, или БГ…
— Необходимо ли оканчивать учебное заведение, чтобы стать поэтом или писателем?
— Нужно образование очень хорошее и разностороннее. А с каким дипломом или вовсе без него – уже не важно. Лично мне Литинститут дал много. Но там не преподы, там «стены учат». Я туда поступил в 25 лет, уже и книжка вышла, а на первом курсе в Союз писателей вступил. И с половиной преподавателей был уже на «ты», выступал с ними в писательских концертах и в Пёстром зале ЦДЛ сиживал.
Намного важнее встретить в жизни хорошего мастера. Мне повезло. Я сразу после армии познакомился с Владимиром Топоровым – моим «литературным папой». Был такой поэт, более известный в нефтяных городах, которым он гимны писал. В Лите был Фирсов Владимир Иванович, поэт, прямо скажем, стандартно-советский, но мастер – великий! У него особое чутьё было и дар мастера. Он мог за весь семинар ученику только пару слов сказать, одну строчку поправить – и весь мир в башке перевернуть. Это как в боксе: великий тренер – это совсем не бывший чемпион, а просто мастер… Может, и я такой же – чернорабочий литературы? Отдаю долги в память о своих учителях.
— Кто из поэтов или писателей повлиял на ваше творческое формирование?
— Все, кого я прочитал. У меня в домашней библиотеке несколько тысяч книг. С тысячу – только русская поэзия от Кантемира до конца 20-го века. Дарёные с автографами не в счёт. По моей стилистике школа понятна: Есенин, Высоцкий, Рубцов… Я вырос в штормовке и джинсах, поэтому в походах пел Визбора и Туриянского, а в Москве ломился на концерты Лозы, Макаревича, Кинчева и БГ. С СашБашем ещё до армии водку пил, а понял, с каким поэтом жизнь свела уже, когда его не стало. А ещё маньеристы — Пеленягре с Вадиком Степанцовым – это уже перед поступлением в Литинститут. Успел подружиться, пять лет по стране покататься с великим бардом Борисом Вахнюком. Александр Жуков – первый мой издатель, здорово помог на входе в литературу. А ещё был такой прозаик Анатолий Шавкута – завсегдатай нижнего буфета в ЦДЛ. Этот старый мудрый пьяница-философ очень многому меня научил.
— Какое из своих произведений вы считаете самым сильным? Расскажите про него?
— Цитируя Юрия Полякова, так и хочется сказать, что «главненькое» ещё впереди… Ну есть у меня с десяток «программных» стихотворений: «Чиновник и поэт», «Шоумен», «Ангелъ», «50 лет в КПСС», которые читаю на публичных выступлениях, и ещё с десяток совсем брутальных, для мужиков, чекистов и чиновников. Вот и всё, пожалуй. Во мне внутренний редактор сидит жестокий. За шесть лет после «Новелл в прозе и стихах» книжку страниц на сто не наберу – за остальное неловко.
— Как вы относитесь к написанию стихов «под заказ»? Можно ли относиться философски к коммерции в литературе?
— Как можно к работе относиться? С уважением – это кормит. И в литературе, и в журналистике я чаще выступаю под псевдонимами или вообще инкогнито. Под своим именем публиковать это либо зазорно, либо опасно. Вот один анекдот. В начале нулевых я из газеты «Труд» ушёл на вольные хлеба, и один олигарх заказал мне поздравление к юбилею одного губернатора. Я неделю страдал литературными абортами типа «На Ямале, где царствует Гиперборей…» И вот уже в дед-лайне, под утро, с литром водки во лбу я выслал на мыло заказчику пару плохоньких детских стишков, а в теле письма, скорее для его пиарщицы в шутку приписал:

Не цветёт на Ямале смородина,
Ни один ананас не созрел,
Но всё же любит _____ Родина!
Он, считай, всю Россию согрел!

Через два часа меня разбудил восторженный звонок. Именно это стихотворение, по словам заказчика, выгравировали на золотой табличке, приклеили на дощечку то ли из платана, то ли из эбенового дерева – и повесили в кабинете губернатора. Гонорара мне на два месяца хватило, и ещё бонусом классный цифровой диктофон подарили, что тогда было, как сегодня седьмой айфон.
— Считаете ли вы, что творческому человеку все сюжеты и идеи его произведений диктуются «сверху», от некоего высшего разума?
— Нет. Сюжеты приходят из жизни, из разговоров, откуда угодно. Но бывают редкие случаи, когда ангел садится тебе на плечо или на «кончик пера», и ты сам не понимаешь, как, что и сколько времени ты пишешь. Это ни с чем не сравнимый экстаз – это счастье! Я человек православный и думаю, что такое приходит к поэту только тогда, когда он делает нечто, угодное Богу! По описаниям это похоже на молитвенный экстаз, который случается только со святыми или со свидетелями истинного чуда.
— Что, по-вашему, сегодня переживает русская литература – упадок или взлёт? Чего ей, может быть, очень не хватает?
— Есть определённый всплеск стихотворчества у молодёжи. Но, к сожалению, их поэзия зиждется на болоте невежества. Максимум, что они читали, кроме таких же друзей-подружек ВКонтакте, – это «что-то из серебряного века». Как будто не было ни золотого века Пушкина, ни железного двадцатого. Но даже это радует. Самые умные и талантливые быстро понимают, что заново изобретают деревянные велосипеды, и начинают учиться, самообразовываться. Собственно, для этого и делаются фестивали, совещания молодых писателей. Таких древних и стабильных, как «Мцыри» с мастер-классами и хорошими мастерами, больше нет почти. Разве только «Осиянное слово» у Лёши Витакова. Ну, или традиционные всякие «Липки» и прочие совещания молодых. В последние несколько лет появляются новые региональные фестивали. В Оренбурге – Аксаковское совещание молодых писателей «Мы выросли в России», в Самаре «Фестиваль памяти Анищенко», «Словенское поле» во Пскове…
— На кого ещё из современных поэтов вы рекомендовали бы обратить внимание? Есть ли кто-то такой «особенный»? Или, может, даже и не один…
— Молодых интересных поэтов я уже перечислил в нашей беседе. Из мастеров ещё могу назвать Максима Замшева, Сергея Арутюнова, Влада Маленко, Сергея Геворкяна. А из живых классиков прозы я бы назвал Юрия Полякова, который то в прозе, то в театре выдаёт раз в год что-то интересное, и Михаила Попова, книги которого, к сожалению, придётся ещё поискать, но прочитать, несомненно, стоит. Вот ещё Поэт – Дмитрий Дарин, в прошлом году выдал мощную книгу прозы «Русский лабиринт», но её в интернет не выкладывают, можно только в магазине купить.
— Имеет ли поэт влияние на общественную мысль? И что это может ему принести?
— Имел ли влияние на умы, на элиту общества Высоцкий, Окуджава? А наши дети снова поют «Перемен требуют наши сердца»… Конечно, влияет. Не на всех. А на всех и не надо. Всегда есть прослойка настоящей элиты – учёные, философы, которые обучают и хоть что-то вдалбливают в головы будущих и настоящих вершителей судеб. Вот на них настоящая литература, конечно, влияет.
А что даёт поэту? Да ничего. И не должно давать. Как сказал мой друг Дима Дарин, поэзия – это служение. Ну, ещё удовольствие. От самого акта творения, от очередной публикации, изданной книги. А уж когда тебя молодые цитируют…

Поэту сцена, праздник, гром оваций
Куда нужнее мятых ассигнаций

— Должен ли поэт иметь гражданскую позицию и открыто её отстаивать, даже если она противоречит мнению друзей?
— Любой человек без твёрдой гражданской позиции – моральный урод. Страшно, конечно, когда такие «инженера человеческих душ» пишут стихи и называют себя «больше чем». А может, и правда, их «твёрдая» позиция такая переменчивая: сперва клеймим «врачей-убийц», потом Сталина выносим, потом Братскую ГЭС строим, потом комсомольцев гнобим, потом – я и сам запутался…
Но вот я каждый год делаю сборник гражданской поэзии на средства президентских грантов. И меня спрашивают, как это я умудряюсь в одном сборнике и монархистов, и единоросов, и белоленточников публиковать. А всё просто. Когда настоящий поэт пишет с любовью, с любовью к Родине, к друзьям, к Богу, и делает это талантливо, то у него всё равно получается созидательная поэзия. Нетерпимость ко лжи, несправедливости, подлости – она же от чистого сердца идёт, а не от замыленного телевизором ума. Вот и получается всё в соответствии с принципами форума «Часовые памяти»: Русский язык. Талант. Служение Отчизне.
— Что вы читаете в настоящий момент? А кого перечитываете время от времени?
— Читаю параллельно много всего. Поэтов современных молодых и старых – по необходимости, а чтоб нормальный русский язык не забыть – читаю классиков. Беру с полки, не глядя, открываю посерединке и наслаждаюсь Маяковским, Брюсовым или Валентином Устиновым. А из прозы для отдыха мозгов читаю всяких попаданцев или вообще сказки разных народов – у меня замечательная коллекция… По работе, как редактор, недавно прочёл индейские сказки некоего Г.Кеннеди (обложку не видел, знаю только, что конец 19 века), как выйдет – мне, как редактору, экземплярчик дадут. Тут как-то взял с полки «Разгром» Фадеева – со школы не читал, а тут рука сама потянулась. Так я от удовольствия странички гладил! Настолько отвык от настоящей «вкусной» литературы.
— Над чем вы сейчас работаете? Когда и где можно найти ваши новые стихи? Возможно, сборник?
— Со сборниками туго – с 2009 года как-то не удосужился ничего снести издателям. «Никитские ворота» обещают в следующем году, если соберу «Избранное». Я сейчас интересный проект затеял – серию аудиогидов «Наследники дяди Гиляя. Современные писатели о Москве». Это на портале izi.trevel выкладываются тексты и аудиозаписи стихов и рассказов в авторском исполнении, которые географически точно привязаны к конкретным адресам Москвы. Обычно памятники или приметные здания, но иногда и просто жилые дома, в которых происходит действие произведения. Гиды короткие, всего по 5-7 минут, чтобы турист с гаджетом успел прослушать, пока идёт мимо объекта. Такая вот игрушка для туристов. Мы уже более 70 гидов таких записали: Коля Калиниченко, Таня Аксёнова-Бернар, Евгений Белозёров, Константин Кедров, который Челищев, Александр Нефёдов – многие мои друзья в проекте участвуют. Я его и затеял для того, чтобы заставить себя писать по паре рассказов в месяц. Так что меня проще послушать, чем прочитать…
Шутка. В соцсетях я есть – найти не сложно. Там и стихи, и видео, и ссылки на те же аудиогиды. А старенькие вирши есть на стихах.ру, там я «Саша Клирманн» с двумя «н». Ещё я выпускаю каждый год «Часовые памяти» и свои свежие стихи туда тоже включаю. Сборники в Билио-Глобусе продаются и на Озоне. И выступаю я частенько. Анонсы в Фейсбуке, Вконтакте висят.

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА