Алёна Жукова: «Какое-то писательское имя волна сиюминутных интересов вынесет наверх, какое-то, наоборот, забудут, но время работает на истину. Через него, как через решето, отсеивается мусор»
Сценарист, киновед, критик, музыкант и автор захватывающей прозы — это Алёна Жукова, известная. В России Алёна известна как своими замечательными мистическими рассказами, так и фильмом из девяностых «Дикая любовь» — трагической истории юной воспитанницы интерната, связавшейся с мальчиком из «приличной семьи». Алёна более двадцати лет проживает в Канаде, но остаётся верной и русскому кинематографу, и русскому слову. Недавно у Алёны Жуковой вышла новая книга, что стало бесспорно радостным событием для ценителей её творчества…
— Алёна, во-первых, разрешите поздравить вас с новой книгой. Если можно, скажите о ней пару слов. О том, какая она у вас по счёту. Как родилась её идея, как долго писали, мучителен был процесс издания — и всё, что бы вы хотели сказать в этой связи…
— Спасибо за поздравление. Выход этой книги для меня действительно праздник. Очень долго этого ждала. Первый вариант романа «Тайный знак» был написан ещё в 2013 году. Тогда договор с Эксмо так и не был заключён, хотя две первые книги вышли именно в этом издательстве. Причины могут быть разные, но точно знаю: если бы не доброе отношение ко мне редактора Юлии Качалкиной, то вообще никаких моих книг не было бы издано. Юлия прежде работала в Эксмо ведущим редактором современной русской прозы, а теперь она шеф-редактор такого же направления в издательстве Рипол классик. Именно в Рипол классик и вышел этот роман в январе 2016 года. Юлия Качалкина обратила внимание на мою прозу ещё в 2010 году с подачи Ирины Горюновой, очень чуткого и опытного литагента. Ведь это почти невероятно, чтобы за несколько недель решилась твоя судьба. Человек читает твой конкурсный рассказ, мгновенно с тобой связывается, ты высылаешь всё, что пописывала «в стол», и чуть ли не на следующий день получаешь предложение работать над книгой, а через месяц рукопись уже в издательстве. Так было с первой книгой короткой прозы «К чему снились яблоки Марине». Я бесконечно благодарна этим двум профессионалам — Ирине и Юлии. Они изменили мою жизнь.
После первой книги очень быстро вышла вторая — роман «Дуэт для одиночества», который вошёл в лонг-лист Русской Премии, а вот с третьей произошла заминка. Перерыв в четыре года. Возможно потому, что я ушла из жанра психологической и, отчасти, мистической прозы, издателям это не нравилось. Но мне захотелось написать авантюрно-исторический роман, такой, который легко бы переносился на экран. Моё кинематографическое прошлое не давало покоя. Отсюда стиль романа — скупой на описательность, динамичный сюжет, обилие действующих лиц, некоторая фрагментарность и скачки во времени. По форме — это семейная сага, охватывающая четыреста лет российской истории с элементами мистики. Возможно, это неудачная попытка, поскольку для романа там недостаточно глубины, а для сценария недостаточно лаконизма, но режиссёру, с которым я раньше работала, роман понравился, и он начал выстраивать концепцию будущего фильма. Случится ли в результате экранизация, появится ли сериал, большой вопрос. Пока об этом говорить трудно. Для меня важно то, что я попробовала себя в жанровой литературе, и это принесло большое удовольствие. Судя по первым откликам читателей, не только мне. Ведь дорогого стоит признание незнакомого человека на LiveLib — «Давно не читала таких книг, от которых не оторваться, все дела заброшены…»
— Вы пишете не так уж много, но книги у вас запоминающиеся. Писательство, которое, применительно к вам, наверно, уместнее было бы назвать storytelling, — какое место занимает в вашей жизни? Поправьте, если я ошибаюсь, но в литературу вас привёл и успешно ведёт ваш талант рассказчика. Просто, если можно, расскажите хотя бы вкратце, о том, как решили попробовать себя в писательстве. Как к нему пришли. Как на вас повлияла дружба и сотрудничество с Людмилой Улицкой…
— Да, вы правы, пишу не много, хотя три книги и участие в разных сборниках — не плохой результат. Ведь писатель пишет не для того, чтобы бить рекорды по скорости и количеству. Если хоть один рассказ запомнится читателю, уже хорошо. Знаю, что разным людям нравятся разные рассказы. Часто слышу «Знаешь, всё хорошо, но вот…», и дальше называется какой-то один рассказ и: «Это грандиозно! Если бы ты только его написала, то уже, считай, прожила жизнь не зря…» Я слушаю, киваю и загибаю пальцы про то, сколько уже жизней прожила не зря. А первый рассказ, который написала (именно рассказ, а не сценарную заявку), это был «Мадам Дубирштейн». Написала от тоски и бессилия, понимая, что моя киношная карьера в эмиграции вряд ли возможна. Конечно же, с трепетом и терзаемая сомнениями, послала его моей давней подруге Людмиле Улицкой. Зная добрую душу Люси, но при этом бескомпромиссность в том, что касается профессии, не ждала похвал, но и осуждения особого тоже. Так оно и вышло. Её вердикт был таков: есть инструмент, на котором ещё не умеешь играть. Мне, как музыканту по первой профессии, это многое объяснило. Значит, решила я, не всё потеряно. Инструмент — это свой собственный голос, ни на кого не похожий. Это, пусть небольшой, но подарок, надо работать и учиться. До сих пор, я считаю этот рассказ одним из самых удачных. Даже если Люся так не считает (ей понравились другие), она нашла возможным меня поддержать и написать для первой книги чудесное напутствие, которое вынесено на обложку. Получается, что ещё одна замечательно талантливая женщина сыграла важную роль в моей судьбе. Как говорят в Канаде, стране, где я уже живу двадцать лет, это great privilege (большая привилегия — Ред.) знать таких людей, быть им хоть чем-то интересной.
— Справедливо ли назвать Людмилу Евгеньевну вашим учителем и наставником в писательском деле? Дружите ли вы сейчас, общаетесь?
— Думаю, можно сказать, что Люся тот учитель, который даже не представляет, чему может научить, но при этом своим существованием и творчеством учит многому. Могу ли я претендовать на звание ученика? Нет, конечно. Наши отношения совсем не об этом. Я пишу ей письма о своём житие-бытие, она мне — о своём. Самая большая радость — быть в числе её первых читателей. Ценю то, что ей интересно моё мнение, а вот просьбами прочесть моё стараюсь не злоупотреблять, только когда уже выходит где-то. Но, если она что-то советует, обязательно прислушаюсь. Не всегда получается довести до совершенства, частенько сдаюсь. Поражаюсь её таланту, мощи, мудрости и силе. Мне бы хоть толику этого. И ведь этому не научишься…
— Помнится, всё постсоветское пространство было потрясено вашим фильмом «Дикая любовь». Спасибо вам за него! Это реальная история, основанная на правдивых событиях? Или тут сыграло роль ваше богатое воображение и дар сочинителя. Как получился этот шокирующий сюжет и блестящий сценарий?
— Сценарий был написан не мной, но по моей идее и с моим участием, о чём свидетельствуют титры картины, а писал его замечательный сценарист Юрий Коротков. Идея была подсмотрена в жизни и соединила две несвязанные между собой истории: одну вполне безобидную про девочку американку, приехавшую в Одессу по студенческому обмену и страдающую животом от плохой пищи и неразделённой любви, а вторая — про воспитанницу московского детского дома, которая решила уничтожить предмет своей влюблённости, чтобы не дать уйти к другой. Я их соединила и придумала ход, как объединить. Писать сценарий не решилась, да и не приветствовалось такое. Я работала редактором на Одесской киностудии, это могло быть расценено как использование служебного положения, а вот в соавторстве — пожалуйста. Да и вряд ли сама бы вытянула тогда. Опыта не было. Обратилась к Юрию Короткову, он ухватился за идею, приехал в Одессу, так и написался сценарий. Совсем недавно я была приглашена на Одесский Международный фестиваль. Там показывали «Дикую любовь». Прошло больше двадцати лет, а фильм звучит современно. В зале было много молодых людей, они смотрели его с восторгом, потом спорили, обсуждали. Думаю, потому, что он о вечном — о любви и предательстве, о конформизме и самоотдаче, о добре и зле.
— Известно, что дело вашей жизни — это кино. Для вас кинематографическая и литературная деятельность — взаимодополняемы, или каждая — автономна?
— Обе стороны связаны. Вот только эмиграция всё расставила по местам. Начинать с нуля карьеру сценариста в чужой языковой среде непросто, хотя были надежды. Мой сценарий короткометражного фильма по повести Николая Васильевича Гоголя «Нос» получил государственный грант Канады, но фильм так и не был снят. Я разочаровалась, даже опустила руки, но решила попробовать «реставрировать» своё киношное прошлое, затеяв с единомышленниками Фестиваль Российского кино в Канаде. Помогли люди, связи. Фестиваль уже существует шесть лет и был поддержан Министерством культуры РФ. Надеюсь, что он выживет, несмотря ни на что. А после того как были изданы мои книги, я задумалась о том, что стоило бы создать в Канаде литературный журнал на русском языке — ведь он может стать площадкой для новых авторов.
Кинофестиваль продемонстрировал мне, как многочисленна и как блестяще образованна русскоязычная комьюнити Канады. Очень много творческих людей, им нужно быть услышанными. Так появился канадский международный литературный журнал «Новый Свет», где я — главный редактор. Некоторым нашим авторам уже предложено заключить договоры с издательствами в России, значит я не ошиблась. Горжусь этим и рада за них. В этом году журнал учредил премию имени Эрнеста Хемингуэя. Это имя выбрано не случайно: Хемингуэй начинал свой творческий путь в Торонто в газете «Toronto Star». Может, и наших авторов ожидает такая же блестящая литературная судьба, как у Хемингуэя. Кроме кино и литературы, есть ещё одна составляющая в моей жизни — это музыка. Я музыкант по первому образованию. Всё это работает на результат, а уж какой он, не мне судить.
— Если можно, какие книги и какие авторы вам близки и дороги? Каких, может быть, вы взяли с собой из детства и юности?
— Поскольку детство моё — это Одесса, то и литературные вкусы, наверное, были определены духом этого вольного, прекрасного и весёлого города. В моём окружении все читали и могли цитировать по памяти Ильфа и Петрова, Катаева, Паустовского, Олешу и Бабеля. «Три толстяка» Олеши — это для меня навсегда, как и книги почти забытого Бориса Житкова. В детстве бесконечно перечитывала его морские рассказы, а в зрелом возрасте прочла роман «Виктор Вавич», который стал для меня открытием и потрясением одновременно. На мой взгляд, «Виктор Вавич» — это редкий образец восхитительной прозы. Жаль, что мало кто о нём знает.
— Кто из современных авторов, русских и нерусских, снискал ваше внимание и симпатии? Кто из русскоязычных, по-вашему, имеет шанс войти в золотой фонд нашей литературы?
— В данный момент читаю рукописи, присланные в редакцию журнала. Честно, не всегда это доставляет удовольствие. Боюсь вообще потерять интерес к чтению, поэтому как только появляется свободное время, стараюсь прочесть то, о чём сегодня пишут критики. Имён много, глаза разбегаются. Но уже усвоила для себя правило — если не затягивает через страниц двадцать, откладываю, а уж что касается языка и стиля, это ясно с первых строк. По поводу того, кто войдёт и кто не войдёт в золотой фонд литературы, покажет только время. Писателя без читателя не существует. Каким будет читатель, зависит не только от книг, а от атмосферы в обществе, от ценностей, которое это общество исповедует. Какое-то писательское имя волна сиюминутных интересов вынесет наверх, какое-то, наоборот, забудут, но время работает на истину. Через него, как через решето, отсеивается мусор.
— Что в данный момент пишете? Над чем работаете?
— Пишу новый роман, вернувшись к прежнему жанру психологической прозы, где есть пространство для исследования души, загадок сознания и подсознания, снов и реальности. Один из рассказов «Август» стал основой этого романа (Сборник «Записки пациентов» изд-во АСТ, 2014). Не самый весёлый рассказ, конечно, но он только дневник героини. В романе много забавного и странного. Пока есть условное название — «По дороге в Таиланд», вот в этом состоянии дороги постоянно и существую, плохо представляя, куда она меня приведёт. Чтобы выбраться из романного лабиринта, иногда пишу рассказы. Собрала новый сборник из старого и нового. Назвала его «Обратная связь», по названию одной из моих прежних сказок из книги «К чему снились яблоки Марине». Эта сказка про то, что обратная связь с миром непознанным, видимо, всё-таки существует. Буду надеяться, что издательства заинтересуются.
— Как человек, давно проживающий вдали от России и Украины, поделитесь вашими чувствами от того, что сейчас происходит между двумя странами, которые, видимо, обе вам родные. Какое пожелание вы бы хотели в связи с этим высказать?
— Что тут скажешь, происходит настоящая катастрофа. Некоторые люди всё сокрушаются о распаде Советского Союза, а на мой взгляд, всё, что происходит сейчас между очень близкими, действительно братскими народами, гораздо страшнее: много лжи, манипуляций, глупости. Страшно, что люди привыкают к слову «война». Зачем, кому это надо? Разлад и деление на своих и чужих — беда. В своём романе «Тайный знак» я сравниваю это со статическим напряжением, которое возникает от взаимодействия разных потенциалов. В быту это вещь неприятная, но переносимая, но ведь похожие процессы приводят к разрушительным последствиям, например, к удару молнии. Упаси нас Бог от таких метафор. Хватит ударов и разрушений. Эти два народа, связанные долгой общей историей, хлебнули сполна. Настало время остановиться.
Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА
