Коллекция абсурда. Сколь краток путь от фантазии до бреда…

Сборник от большой ценительницы сказок Кейт Бернхаймер и извёл, и сожрал с потрохами, и недюжинное недоумение посеял: что это вообще было? Всё, что угодно, но, к сожалению, не сказки. Утомили так, что едва не родили отвращение к фольклору вообще. Еле-еле успокоила сама себя: относись проще, даже парад постмодернистской бессмыслицы имеет право быть и даже более – ожидать своих почитателей. Просто так вышло, что я не из их числа.

Мечталось о чём-то совершенно необыкновенном, т.к. я люблю сказки ничуть не меньше составительницы. И ряд правил представляется мне абсолютно справедливым: мораль сказки закладывается в её содержание и не требует послесловий, повествование создаёт дух и атмосферу, а особенности стиля и языка (волшебный, простонародный, ироничный, поэтический) даруют читателю наслаждение едва ли не чувственное. Ничто из перечисленного и близко не лежало рядом с данными странными, мягко говоря, опусами, лишь о-о-очень местами обладающими какой-то призрачной прелестью, а, по большей части, пошлыми и вульгарными, если не вовсе пустыми.

Создательница антологии обратилась к двадцатке авторов с просьбой переложить любимую сказку на современный лад. И вот они старались! Дабы не утонуть в буйстве фантазии, граничащей временами с откровенным бредом, вероятно, было поставлено ещё одно условие: мораль своей вывихнутой басни объяснить «на пальцах» в послесловии. В основном, авторы говорили о том, что данная сказка их любимая, она не давала им покоя с детства и буквально просилась, чтоб её… опошлили. Нет, конечно, не этот глагол они употребляли, а что-нибудь благородное, вроде «осовременили», «переосмыслили», «вдохнули новое прочтение».

Утомили так, что едва не родили отвращение к фольклору вообще

Вот этим свежим видением читатель и получил удовольствие наслаждаться. Я с большим трудом «добила» эту кошмарную вещь. Закрыла и подумала: ни разу я не писатель, никогда не хватило бы у меня  самонадеянности, даже более того, наглости, чтобы уничтожить с воистину неподражаемым апломбом русское народное творчество, братьев Гримм и Ганса Христиана Андерсена, например.

В большинстве рассказов, выставленных в данной разношёрстной галерее с шокирующим названием «Мать извела меня, папа сожрал меня», смысл откровенно тонет в паутине слов, конструкций, самолюбования, полагаемого самими авторами, догадываюсь, оригинальностью. Потому, вероятно, они не всегда даже в своих пояснениях утруждались этот неуловимый (не предполагавшийся вовсе?) смысл обозначить. Так и должно быть? Друзья мои, коли это верно, то недурственно мне было бы опубликовать книгу своих снов, например. Читайте, милые, и не ропщите.

Оптимисты должны искать плюсы в любых ситуациях, даже самых отчаянных. Постараюсь им подражать. В сборнике лишь очень небольшое количество писателей озаботилось хотя бы следованием сюжету первоисточника или сохранением идеи. В большинстве же случаев идентифицировать оригинал возможно по всё тому же пресловутому сопровождению, приведённому в конце сказки. Однако хватит придираться. Пришла пора выделить несколько рассказов, которые, не скажу, что понравились, но хотя бы о чём-то. Это истории реалистические, максимум с мистическим приветом. Фантастические, увы, всё мимо кассы, т.к. моё убогое воображение не поспевает за гениальным отображением реальности, вышедшей из-под пера столь, не побоюсь этого определения,  маститых специалистов.

Создательница антологии обратилась к двадцатке авторов с просьбой переложить любимую сказку на современный лад

Итак, история «О чём петь ракушке, когда тело отлетело» Кэтрин Вас. Не имей она претензией называться «Русалочкой» на новый лад, вполне потянула бы на хороший рассказ с поднятием вечных проблем человеческого существования: дружба или любовь, признательность и благодарность или смирение и прощение, судьба вообще. Перевод даже неплох, этот рассказ буквально видишь художественным фильмом – грустной картиной одиночества женщины, в котором никто не виноват.

Или, вот, например, «Снежная королева» Кэрен Бреннан. Довольно удачное сочетание классического сюжета и современных декораций. С переменой ролей, зато с сохранением «снежной» атмосферы, которая нарочито не смотрится, т.е. в тему и к месту. Неожиданное, в общем, прочтение, но допустимое и не абсурдное.

Людмила Петрушевская мне интересна любая. Сказка, представленная в данной антологии («Где я была»), не лучше, но и не хуже других у неё. Эта писательница умеет быть реальной и абсурдной одновременно, её «чернушность» мне кажется всё-таки именно сказочной. Несмотря ни на что, она не удручает, а, напротив, интригует и заставляет согласиться, сколько ни брыкайся. Единственное, что очень удивило, так это то, что, оказывается, Людмила Стефановна так видит «Ивана-царевича»…

Я с большим трудом «добила» эту кошмарную вещь

Могу отметить также как не лишённую смысла переработку «Румпельштильцхен» братьев Гримм под названием «А кудри как золотая пряжа» Нила Ла Бьюта. Приём потока сознания в ключе демонстрации основной идеи мне по душе в данном случае. Недолго, всего несколько минут, которые потребуются для прочтения 14 страничек, предстоит читателю получать «сказочное» удовольствие, будучи погружённым в живописание обиды брызжущего слюной  и крепким словцом переростка. От него, видите ли, когда он был подростком, обманом родила ребёнка взрослая женщина. Необычно. Так и хочется воскликнуть: «Ты посмотри, каков! Надо же!»

И, напротив, очень жизнеутверждающая, несмотря на убийство и последовавшее наказание, «Снежка и Роза» Лидии Миллет. Также вполне себе фольклорная история, ибо мораль налицо и, главное, послевкусие приятное.

Много вопросов повисло в воздухе после «Хансель и Гретель» Фрэнсин Проуз. О чём она хотела сказать, вроде бы ясно, чёрным по белому буквально так и написано: о мистической встрече с собственным будущим, с которым в реальности ну никак не можем мы встретиться раньше, чем оно наступит, вот ведь!  Однако доказательства этой мысли немного подкачали. Ощущение, будто вся рассказанная история вообще не о том. Тогда о чём? Но, между тем, «цепляет» басенка-то. Есть какая-то нервозность, но и обыденность, загадочность, но и прозаичность.

Вот, собственно, это и всё, что я способна выделить из всего сборника, не рискуя сорваться в хулительную тональность. А ведь целая антология – это две книги, т.е. 40 как бы сказок! И каких! Немного стыдно за то, что, будучи поклонницей волшебства и принципа иносказательности, «повелась» на аннотацию, которая зазывала так искусно и бессовестно: «Вам страшно? Не беда. Жутко? Тем лучше. Не бойтесь темноты, вы ведь давно выросли. Хотя, быть может, это вам только кажется». Досадно констатировать, что я, видно, всё-таки выросла уже: и темноты не боюсь, и стараний «искусных мастеров серьёзной литературы», как соблазняет всё та же аннотация, не смогла оценить по достоинству.

Я лично планирую читать продолжение. Вот только успокоюсь и начну

Даже не знаю, кому я могла бы посоветовать такое. Должно быть, всем. Читайте. Быть может, вы тоже найдёте для себя крупицу, на которой отдохнут ваш пытливый ум и творческое воображение. Я лично планирую читать продолжение. Из одного только любопытства, вдруг отыщется всё-таки… сказка! Вот только успокоюсь и начну. Дело в том, что оригиналы мексиканских или, допустим, вьетнамских сказок, которые подвергнутся в ряду прочих свежему прочтению во второй части антологии, мне попросту неизвестны, а, значит, хотя бы не придётся чувствовать себя оскорблённой надругательством над классическим вариантом. Финальные извинения авторов я и вовсе пропущу. Тогда, может статься, удовольствие всё же будет получено. Размером пусть с ма-а-аленькую горошинку. Чтобы хватило на скромную компенсацию за потраченное время и разбитую вдребезги надежду на свидание с прелестью, каковой традиционно должна обладать сказка. И не важно, что она – на новый лад.  

Людмила ЧЕРНИКОВА