Бывший помощник президента РФ Владислав Сурков опубликовал в журнале «Русский пионер» стихотворение «Чужая весна»
Бывший министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев выпустит сборник стихотворений, написанных во время тюремного заключения. Книга «Тетрадь в клетку» появится в продаже в первых числах апреля
В словарь Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН добавлены слова «коптер», «почтомат» и «фотовидеофиксация»
В Израиле в новой версии сказки Антуана де Сент-Экзюпери Маленький принц ради гендерного равенства стал принцессой. Книга получила название «Маленькая принцесса»
В Литве захотели переименовать Литературный музей Пушкина в Музей-усадьбу Маркучяй

«История российского государства»: Политтехнологии и виндсёрфинг

Автор книги: Борис Акунин
Название книги: Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия
Издательство: АСТ
Год издания: 2013

За последние пару лет беллетрист и переводчик Борис Акунин получил известность и как лидер либерального движения, организатор протестной «Контрольной прогулки» с писателями и учредитель Координационного совета оппозиции. Всё это давало основания полагать, что его попытка пересказать отечественную историю должна в какой-то мере быть противопоставлена официальной версии.

Но уже на  первой же странице «Истории российского государства» читаем: «Я решительный противник идеологизированной истории. И самовосхвалительная, и самоуничижительная линии, обильно представленные в трудах отечественных историков, мне одинаково неинтересны». Но не странно ли, что при  таких установках, на автора после выхода книги вдруг посыпался град обвинений в русофобии? Кажется,  Акунин действительно не хотел, чтобы его сочинение сочли орудием в борьбе с политическими соперниками, но его либеральные западнические воззрения, видимо, просочились в текст помимо воли автора. Вот одно из тех утверждений, мимо которых славянофилы спокойно пройти не смогли: «Это [склонность приднепровских славян к «хмельному медопитию»], пожалуй, единственная черта,  сохранившаяся в национальном характере после того, как русские ушли в суровые, глухие леса и  просидели там безвылазно полтысячелетия». В ту же копилку следует отправить и следующий пассаж: «Восточноевропейская равнина <…> поочерёдно становилась домом для самых разнообразных пришельцев:  сарматов, аланов, готов, гуннов, аваров, булгар, угров, хазар, печенегов, половцев, монголов. Такими  же находниками были и русославяне». А обильное цитирование «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, обвинённой в своё время в глумлении над русским народом, окончательно разъясняет позицию автора.

Надо сказать, что вот эта снисходительная и отчасти даже презрительная интонация, к которой Акунин  прибегает, видимо, для того, чтобы чтение было не таким скучным, и отталкивает от его «Истории…»  более прочего. Скифов писатель называет народом «неузкоглазым и сильно волосатым» – и дело даже не в  том, что такое определение антинаучно, а в том, что это, мягко говоря, шовинизм. А про гуннов  новоявленный историк позволяет себе выразиться в форме не просто некорректной, но и вообще аховой: «Института семьи у ранних гуннов то ли вообще не существовало, то ли это была какая-то стаеобразная  форма полигамии». Или ещё одна стилистическая вольность: «Когда Святослав распределял земли между сыновьями и новгородцы попросили собственного князя, третий сын был предложен им не без смущения –  как кандидат несколько подмоченный».

Эта же странная интонация появляется у Акунина и в оценке деятельности его предшественников –  историков, летописцев, учёных. Летописцы у него постоянно путаются в датах, описывают события,  которые «если и произошли, то не в годы, указанные в летописи». Меж тем, хронология предлагаемая  автором дискутивна не в меньшей степени, чем летописная. А вот как отзывается Акунин о своих  предшественниках: «Всякий историк, создающий собственную теорию, не может совладать с искушением выпятить удобные для него факты и замолчать либо подвергнуть сомнению всё, что в его логику не  вписывается». Кроме того, у историков «возникает искушение прибавить рассказу о древних временах стройности и логичности, «дообъяснить» случившееся, причём гипотезам и догадкам придаётся вид  установленного факта». Всё бы это ничего, если Акунин не пытался бы навязчиво противопоставить себя  этим историкам, потому как на деле он и сам с тем же успехом «придаёт гипотезам и догадкам вид установленного факта».

Я, конечно, не историк и укорять автора за прегрешения против истины никак не в моей компетенции. На  эту тему сказано уже многое – если интересно ознакомиться с претензиями представителей профессионального сообщества, то статьи на эту тему без проблем можно найти в Сети. Но какие-то вещи  нельзя проигнорировать даже с обывательской точки зрения. Например, Акунин считает, что фраза Олега  «Се будет мать городам русским», была произнесена на каком-то скандинавском диалекте – и не нужно  обладать докторской степенью, чтобы понимать, что это не так. Объяснение того факта, что Киев назван матерью, а не отцом русских городов, лежит на поверхности: это калька с греческого слова «метрополия», дословный перевод которого – «материнский город». А вот фраза, приведшая в экстаз тех  читателей, которые имеют хотя бы маломальское отношение к науке: «И чем севернее губерния, тем  меньше этот хромосомный зазор (между коренными нижегородцами и мордовцами, например, он составляет всего 2–3 условных единицы)…» Ладно Акунин придумывает исторические неологизмы вроде «русославян» – человеку, претендующему на роль историка, это позволительно, – но конструировать дикие научные  термины вроде «хромосомного зазора» гуманитарию никто права не давал. Не говоря уже о том, что «зазор» этот измеряется, оказывается, в мифических условных единицах! Не менее смешно и появление в тексте цитаты, принадлежащей якобы Чингисхану про державу, где «девушка с золотым блюдом в руках сможет пройти от океана до океана, не  опасаясь ни за золото, ни за свою честь». То, что к Чингисхану это высказывание не имеет никакого  отношения, ясно и без пояснений – появилось оно никак не раньше  XVII века – а вот популярность эта фраза получила лет пять назад, после использования в рекламе компьютерной игры «Монгол: Война Чингисхана».

Складывается впечатление, что Акунин – прошу прощения за вынужденную стилистическую вольность –  хотел и рыбку съесть и на два стула сесть. Создать ценный исторический труд, но при этом сделать его занимательным. Последнее ему, пожалуй что, удалось. Рассказы о князьях он перемежает с разнообразными  фактами – от того, каким обидным иероглифом обозначали японцы Россию, до шпилек в адрес советских историков. Показателен и лексикон писателя – у новгородцев в начале второго тысячелетия имелись, оказывается, политтехнологи, а русославяне к IX веку получили «возможность накапливать ликвидность». Самая же показательная цитата, включает в себя слово «виндсёрфинг»: «Олег устроил невиданное  действо: приказал вытащить ладьи на берег, поставить их на колёса и, дождавшись сильного ветра,  поднял паруса. Чудо-корабли покатились вдоль запертого Золотого Рога. Устрашённые этим виндсёрфингом, греки запросили мира».

Однако в погоне за смешным и забавным историческая  достоверность отходит на второй план. Нет, такой научпоп тоже, в принципе, имеет право на  существование, но зачем тогда называть свой труд «Историей российского государства», отсылая  читателя к одному из самых авторитетных сочинений на эту тему, и заявлять в своём блоге, что «новый Карамзин явился» (цитата дословная). Зачем эта снисходительная интонация для характеристики своих предшественников, и зачем этот безапелляционный тон при описании своих ещё не доказанных теорий? Заносчивость-с…

Справедливости ради следует отметить, что, несмотря на то, что главным вопросом автору стало лаконичное слово «зачем?», смысл в этом произведении всё-таки есть. Чего только стоит удивительный для такой литературы тираж – 45000 экземпляров. Именно столько человек, многие из которых забыли русскую историю едва прозвенел последний звонок, купят этот том и освежат в памяти полученные давным-давно сведения. Акунин – оппозиционер, и ничто либеральное ему не чуждо. Надо думать, что и народническая идея о необходимости нести свет в массы, ему вполне близка. Если любитель детективов соблазнится указанной на обложке знакомой фамилией, прочтёт это сочинение и через это станет сознательнее – в том уже и будет неоспоримая польза отечеству. Вполне некрасовская максима, между прочим: «Когда мужик не Блюхера, / И не милорда глупого — / Белинского и Гоголя / С базара понесёт». Вот только не стану ручаться, что мужику этому придётся по душе западническая позиция либерала Акунина.

Евгений ВИХАРЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Видео на «Пиши-Читай»

В Петербурге с третьей попытки установили памятник Сергею Довлатову

В Петербурге с третьей попытки установили памятник Сергею Довлатову

До этого презентованный общественности монумент пришлось демонтировать для доделки.

Популярные писатели вернули моду на устное чтение (ВИДЕО)

Популярные писатели вернули моду на устное чтение (ВИДЕО)

В «Гоголь-центре» завершился 21-й сезон «БеспринцЫпных чтений». Этот проект — один из самых странных на…

Певец Алекс Дэй благодаря Гарри Поттеру сам стал немножечко магом

Певец Алекс Дэй благодаря Гарри Поттеру сам стал немножечко магом

Рэпер из Британии прославился тем, что в одной песне использовал практически все заклинания из саги…

Яндекс.Метрика