Звёзды – это слова

В сборнике – две книги американского классика ХХ века, абсолютно новые для русского читателя. «Море – мой брат» называют «потерянным романом» – это первое произведение Керуака, написанное в 1942 году, о котором он сам говорил, что потерял рукопись. Её нашли и издали на английском в 2011 году. «Одинокий странник» – сборник рассказов, написанный и изданный в 1960 году, – впервые переведён на русский. Между этими работами – почти двадцать лет активного творчества, а примерно посередине, в 1951, был написан роман «В дороге», сделавший Керуака знаменитым.

Заметен пройденный автором огромный путь – от наивной восторженной идеологии «Моря» к исповедальной горечи «Странника». Если в раннем романе Керуак пытается донести своё мировоззрение через разговоры, споры, столкновения разных героев, каждый из которых при этом остаётся его альтер-эго, выразить надежду на грядущие перемены к лучшему, то в сложнейшей структуре «Одинокого странника» он создаёт сеть из слов, в которую ловит реальность – такую, как есть, нижет на нитку взгляд за взглядом, которые кидает вокруг и видит жизнь – суровую, иногда страшную, но всё-таки прекрасную. Это стилистически сложнейшая проза, яркий словесный эксперимент, но все эти неологизмы, пунктуационные новаторства, отступления от грамматики не усложняют текст, а работают, как и было задумано, – показывают мир в его простоте и сложности, передают состояние героя и его отношения с миром. В этот текст надо зайти, как в холодную воду, но как только привыкаешь к температуре, остаётся лишь плыть и наслаждаться точностью найденных образов и слов, своеобразием и свежестью взгляда, мироощущением писателя.

Роман «Море – мой брат» – первый художественный текст двадцатилетнего Керуака, который только пробует свои силы, ищет собственный голос. Это произведение написано классически – описания, диалоги, никакого спонтанного письма, пророческого голоса, бьющегося сквозь прозопоэтические строки – всё это он найдёт и освоит позже. Тем интереснее увидеть точку отсчёта – с чего начинался Керуак-писатель. Это роман наивно-декларативный, в нём автор устами героев пытается донести свою позицию, философию, мировоззрение, он как бы сам с собой спорит, поскольку и в главных героях – Билле Эверхарте и Уэсли Мартине – и даже в некоторых второстепенных, например, Дэнни Палмере, можно обнаружить черты характера и факты биографии писателя.

Основной мотив – борьба книжно-литературной и реальной жизни. Один из героев – начитанный преподаватель Колумбийского университета, живущий лекциями, семейными заботами и вечерними «выпивонами» с друзьями, который «никогда по-настоящему не обращал внимания на свою жизнь, разве что пользовался своей свободой, дабы поспорить о сущности свободы». Попав в море, в простой и понятный мир, замкнутый на корабле, он вдруг осознаёт, что реальность только сейчас открывается ему. Бесстрашный преподаватель, сможет ли он, полный страха перед жизнью, стать бесстрашным человеком? Ему противопоставлен моряк, простой парень, прочитавший в жизни единственную книгу, и то по настоянию друга – и этой единственной книгой оказывается великий роман Германа Мелвилла «Моби Дик». Уэсли Мартин разговаривает мало и короткими фразочками, простецки, по-сельски, но внутри него разворачивается огромный мир, полный любви к морю – эту любовь он и сам себе не может объяснить: «да, он любил и созерцал море; да, море тёмно и огромно», «тут главное не переживать ни о чём – моря достаточно, море – это всё», наконец, «Простая жизнь! Серьёзная жизнь! Присвоить море, сторожить его, погрузить в него самую свою душу, принять его и любить его, словно только оно имеет значение и существует!»

Оба героя выглядят завершёнными, неизменными, и даже несмотря на то, что Эверхарт бросает всё, чтобы идти в море с Уэсли, всё-таки он остаётся тем, кто он есть. И в этой их законченности, данности – слабое место романа. Но только если знать, что за этим последуют «Подземные», «В дороге» и другие великие книги писателя. Мы видим, как Керуак преодолевает эту статичность, застывшую данность характеров, когда начинает писать свою знаменитую спонтанную прозу. Тогда незавершённость, вечное развитие, движение становится его главным принципом.

В этом первом романе уже живёт Керуак-поэт. Текст полон зримой красоты, слова уже подчиняются молодому писателю, и он может показать нам и море, и солнце, и ночной город, и всю ту жизнь вокруг, природную и сотворённую человеком, которой не перестанет восхищаться до самого трагического конца: «Через пять минут над горизонтом появилось солнце – розовый холм, что тихо всплывал командовать новым днём. Ветер, казалось, почтительно засмеялся».

Совсем другое впечатление производит цикл рассказов «Одинокий странник» – единственный сборник малой прозы, выпущенный Керуаком. Здесь виден уже зрелый писатель, обретший силу, легко играющий словами, живущий в мире слов и отождествляющий слово и природу: «Думая о звёздах ночь за ночью, я начинаю осознавать «Звёзды это слова» и все бессчётные миры во Млечном пути слова, и в этом мире оно так же». Керуаку больше не нужно проповедовать – его идеалы «вселенской доброты» живут в том, как и о чём он пишет. Сложнейший текст, льющаяся река, вся – движение, брызги, восторг и боль жизни, а ведь он просто рассказывает о том, что пережил.

Самый поразительный рассказ называется «Железнодорожная земля» – он написан от имени Керуака – тормозного кондуктора. Здесь каждая деталь работает на передачу настроения, глубины и мелочности этой небанальной работы. Керуак воспевает и тяжкий труд, и накатывающую лень, подвиги и провалы. Ему милы и уродство, и красота железной дороги, и даже спецодежда, пропитанная потом: «…серые рабшорты, грязная майка, грустные трусы, измученные носки моей жизни». Мелочи возвышены до уровня символов, а печальные и даже стыдные подробности трудодней – до самых ярких впечатлений в жизни: «…видел хозяин меня, кондуктора, виновато бегущего обратно к паровозу со спёртой сливой, вечно я бегал, вечно бегал, бегал переключать стрелки, бегал во сне и теперь бегу – счастливый».

В рассказе «Мексиканские феллахи» встречаем красочное, и в красках осуждаемое описание корриды. Судьбу убиваемого на арене, в торжественной обстановке быка писатель переносит на всё человечество: «А я видел, как все умирают и никому не будет дела, я чувствовал, как ужасно жить лишь ради того, чтобы умереть, как бык, загнанный в вопящее человечье кольцо». Керуак поражён жестокостью этого зрелища – «и все рады», удивляется он, «о, сходите на это посмотрите, толпа!», иронизирует. Сравнивает быка с распятым Христом, и себе отводит в этой истории скромную роль – «будь я там, я б заорал «Прекратите» и меня б тоже распяли».

Сжатое пространство рассказов увеличивает эффект от насыщенной плотной прозы Керуака, полной поэзии, того, что сам он называет «всё это великая странная грёза». Это рассказы-впечатления, полные огромной душевной силы, величественные, но где-то смешные и простые (с руганью, мелочным препирательством, склоками и ворчанием). Надо отметить и мастерство переводчика Максима Немцова, искусно переложившего на русский этот сложнейший английский текст.

Уильям Берроуз вспоминал, что Керуак говорил о себе: «Я шпион в чужом теле, и все мои документы – лишь свидетельство о рождении, и всё, что я написал, абсолютно нереально». Это странное противоречие – услышать такое от человека, всю жизнь писавшего лишь о том, что было пережито им лично. Но в этом есть и правда, поскольку пережитое высказывается Керуаком столь поэтически, что становится не то чтобы нереальным, а как бы надреальным – когда из простых событий человеческой жизни, приключений моряка, тормозного кондуктора или наблюдателя лесной пожарной службы рождается текст-видение, текст-озарение, и это чувство возвышенного, прекрасного, живого мгновения передаётся читателю. В этом и заключено волшебство спонтанной прозы Джека Керуака.

Дарья ЛЕБЕДЕВА