Арий ван дер Энт: «Несчастливая концовка — это очень характерное явление в русской литературе»
Сегодня в гостях у нашего литературного портала Арий ван дер Энт — голландский писатель и переводчик. Благодаря ему Нидерланды прочитали многих русских классиков, в том числе Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева. В общей сложности к своим 58 годам Арий ван дер Энт перевёл на голландский более шестидесяти русских книг. Кроме того, он и сам пишет по-русски. Это любовная лирика, которую он посвящает лишь одной своей читательнице.
— Арий, если можно, расскажите хоть немного о себе. Вы вышли из творческой среды? Любовь к литературе — это у вас семейное?
— Родился я в маленьком городке Кримпен-ан-ден-Эйссел, в рабочей семье. Отец работал слесарем на верфи, мать была домохозяйкой. Так что я, можно сказать, выходец из совсем не творческой среды. Отец мне, старшему — у меня есть ещё сестра и брат — всегда говорил: «Никогда не становись рабочим. Будь инженером!»
А мой дед… Он умер, когда мне было 12 лет. У него было 13 детей (а у меня теперь 26 племянников и племянниц). Так вот, мой дедушка был большой, угрюмый такой, на старости лет, оригинал. Работал архитектором, строителем, политиком. Его тоже звали Арий ван дер Энт, как и моего отца, как и меня. Наша семья была не только рабочая, но и очень религиозная, самых строгих протестантских устоев, что-то вроде ваших староверов, наверное: традиции и всё такое. Воскресенье — сплошной скучный день, так как ничего делать нельзя, как у евреев. Так и жили.
В общем, в моей любви к литературе нет ничего семейного (улыбка). Хотя у нас на ужин каждый день читалась глава из Библии. И я с детства полюбил этот старый семнадцативековой голландский язык…
— Значит, вот так вы пришли к книгам? И почему же решили специализироваться на русской литературе? Может, у вас есть русские корни?
— Настоящая любовь к чтению, к книгам, к литературе развилась у меня в средней школе. Я очень любил нашего учителя голландского языка. Кстати, через три недели издаю его дебютный роман в моём маленьком издательстве Douane…
Потом поступил в Роттердамский университет Эразма, на факультет западной социологии. На четвёртом курсе мне это надоело: понял, что не хочу жить научным аппаратчиком. Я влюбился в Чехова! И — поступил в Лейденский университет, стал студентом знаменитого слависта, писателя-культуртрегера Карела ван хет Рёве. Сейчас вот хлопочу об издании его книг на русском, для начала «Сибирского дневника», «Веры товарищей».
Русские корни? Отец во время войны работал в Германии, не по своей воле. Он там встречал и русских женщин. У меня даже есть рассказ о том времени. Мужчина принёс домой своего сына, рождённого от русской матери, потом женился на другой. Судьба распорядилась, что с настоящей матерью своего ребёнка он быть не мог. Написал его я от первого лица… Отец ещё говорил, что мы не можем даже правильно произнести слово «Днепропетровск». А я как-то в детстве получил в подарок на день рожденья русский бинокль. Вот и все мои «русские корни» (улыбка).
— А на каких книгах вы выросли?
— На всяких религиозных детских книгах, да на голландской литературе, пока не влюбился в Чехова. Я даже держал литературное кафе «Tsjechov & Co», с 2011 по 2013 год.
— Как по-вашему, есть что-то особенное, характерное именно для русских писателей?
— Bad ending. Несчастливая концовка — это очень характерное явление в русской литературе. А ещё, что очень важно, это отличное сочетание рассказа и философии — конечно, не всегда, но у лучших писателей — определённо. Они умеют «редуцировать» мир, жизнь до захватывающего рассказа. Вот это я в них и люблю, хотя есть ещё и стиль. Стиль мне даже важнее самого рассказа: главное не о чём, а как.
— Кстати, возможно, вы хотели бы отметить кого-то и из наших современных литераторов?
— Хотел бы, конечно! У меня работа через агентов и крупные издательства — и есть свои «находки», друзья. Самый важный для меня сейчас — большой мой друг Дмитрий Данилов. Две книжки его перевёл и издал («Чёрный и зелёный», «Горизонтальное положение»), третья готова к переводу — «Описание города». Есть ещё Анатолий Гаврилов, Олег Зоберн, Роман Сенчин — сейчас готовлюсь переводить и издавать его «Елтышевых».
— Вы переводите только прозу?
— Не только. Ещё и много поэзии. Но пока не всё напечаталось. Написал вот книгу «De buurman van God» («Сосед Бога») — о Пушкине. Там очень много переводов его стихов. Дальше — Гоголя «Всеми рифмами и ритмами». В нескольких журналах выходили «мои» Лермонтов, Ходасевич, Тютчев, Блок, Кенжеева. Скоро появятся «Демон» Лермонтова, «Слово о полку Игореве», «Параша» Тургенева. И ещё кое-что.
— Кто из русских авторов наиболее близок вашему сердцу?
— Леонид Добычин… Покорил меня с первого предложения романа «Город Эн». Буду даже писать по нему диссертацию — в Даугавпилсе (Двинск у Добычина) и в Роттердаме…
Тургенев! Мне очень обидно, что его больше не любят в России.
— А много пишете сами? Что-то своё.
— Да, и сам пишу. Особенно после вступления в Фейсбук. Каждый день пишу. Вчера вот восемь стихотворений, сегодня пока только два.
— Если русский читатель захочет познакомиться с вашими работами, у него будет такая возможность? Выходили ли ваши книги на русском? Кто их переводил?
— Переводчица Евгения Вармуш сделала подстрочник моего цикла из двенадцати сонетов «Aan de Dvina» — «Над Двиной». И ещё у меня есть книга «32 причины, чтобы ненавидеть русского и желать его дочь». И то, и другое сейчас переводит Бахыт Кенжеев.
Настоящих книг у меня пока нет, разве что, как уже сказал, «Сосед Бога». Но, наверно, будут. Сейчас работаю над циклом стихов «Больше никогда не спать нам вместе». Хочу посвятить его своей подруге, с которой был с 1992 о 2005 годы. И ещё пишу большой роман.
— Какие языки ещё знаете?
— Английский. Свободно на нём говорю и читаю. Знаю также немецкий и французский, но немного похуже, хотя читаю на них по книжке в год.
— А на русском сами писать не пробовали?
— И пишу прямо на русском! Только пока с ошибками и неуклюжестями, и только любовную лирику — для одной особой читательницы (улыбка).
— Что вы в данный момент читаете?
— Софью Прокофьеву. «Дорога памяти: Воспоминания». Конечно, на языке оригинала.
Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА
