Ах, какая благодать… О книге Ромена Гари «Вино мертвецов»

кожу с черепа сдирать, а потом жевать, жевать… Ну и далее, думаю, всем известны подробности омерзительного стишка ещё с пионерского детства. Только вот зачем же читать то же самое во взрослой жизни, совершенно непонятно. Как неясно и то, кому это может нравиться.
«Проба пера» Ромы Кацева, будущего ветерана войны, дипломата и прекрасного писателя Ромена Гари показала, что «перо» и впрямь бойкое, далеко не беспомощное, с неплохим потенциалом дальнейшего развития, и отличному литературному будущему вроде как быть. Вот только сам по себе эпатажный роман «Вино мертвецов» ещё пока что вообще не литература, ибо уж очень в нём  сбит баланс между единственностью мысли, заложенной в книгу и собственно каким-то ребяческим, смачно-отталкивающим гипертрофированно натуралистичным языком. Обороты забористы, и стиль не хромает, но… зачем вся эта гнусь?.. Потому стоит ли тратить время на мерзкую «клубничку» юнца, уж зрелый-то Гари всяко приличней, да и по проблематике не бедней?

Некоторые увидели в дебютной истории будущего двукратного Гонкуровского лауреата социальную сатиру. Возможно. Однако столь глубоко нырять за ней в нечистоты с целью оценить — не самое приятное занятие. «Туда», в смысле, где обретается эта самая буржуазная социальность попрётся разве что нарисованный писателем главный герой — пьянчужка Тюлип. Думается, лишь он (и ему подобные) имеет шанс не захлебнуться в реках этого чудесного «вина мертвецов», которое самым тщательным образом и с завидным пылом смакуется автором буквально на каждой из двухсот пятидесяти страниц, стоит ещё порадоваться, что объём текста столь скромен. Идея книги, которую очень кстати растолковывает в предисловии к изданию Филипп Брено, едва ли не безнадёжно утоплена в этом своеобразном напитке из легашей, крыс, червей, черепов, экскрементов и иже с ними. Таким образом, трудно отделаться от ощущения, что цель юного прозаика была одна — шокировать. А ещё — лишить аппетита и сна особо впечатлительных. Пора процитировать, а то рискую выглядеть узколобой ханжой: «Всё это месиво орало, мельтешило, топало, толпилось, растекалось, пускало слюни, сало, пукало, сжимало, разжималось и толкалось, совало пальцы в рот и в глаз и в зад; и от него несло мочой, дерьмом, козлиным духом и пахло материнским молоком (…) Оно кишело гнидами и вшами, клещами, блохами, глистами, было покрыто струпьями, грибками, лишаями и паршой. Все в язвах, чирьях, колтунах, экземе и прыщах. Оно хворало и чахоткой, и чесоткой, коклюшем, краснухой, золотухой и чернухой, подагрой, астмой, простатитом, хореей, гонореей и дурной болезнью (…) сперма земли, семя рода людского, неумирающее сорное зерно! с гнилой, нечистой кровью, искони испорченной отравой, гнусными микробами, отборнейшей заразой! (…) боекомплект трухлявых хромосом-уродов, шизиков, бандитов-прохиндеев…» и т.д ещё изрядное время, до самого финала. Полагаю, картина ясна и вполне себя характеризует.

Я мало чувствительна к откровенным описаниям. Напротив, довольно терпима. Во всяком случае, чьё-то, скажем, сморкание за столом аппетита мне не испортит… Другое дело, когда, простите, сопли летят прямо в вашу тарелку. А именно это и происходит во время вкушения «Вина мертвецов». И, к сожалению, этот юношеский опус-вызов великого Гари вспоминать буду именно за легашей и крыс, кишки и мозги, черепа и берцовые кости, куда щедрее рассыпанные, чем мысли, скромно притулившиеся на задворках этой вакханалии.

Справедливости ради пора уж сказать про эти самые мысли. Примерно так: наш мир куда как не совершенен, что не новость. Он наполнен несправедливостью, болью и страданиями, а также пошлостью и абсурдом. Но этого мало. Оказывается, загробный мир не только является зеркальным отражением мира реального — он ещё гнуснее. Увы, смерть после мрака людского существования не становится светом. Более того, она совсем ничего не меняет, об освобождении или избавлении от мук говорить и вовсе не приходится. Следовательно, неприглядные пороки вечны. Короче, цитирует автор предисловия: «Что, если жизнь — всего лишь пародия на смерть».

Ну, что сказать? Стало быть, и так можно видеть наше пребывание на грешной земле, и так чувствовать. И описывать так, ну не врать же, ясно. По мне, так: уж дюже пессимистично для двадцатилетнего парня… Горячечное смакование грязи трудно оправдать, но в принципе для столь беспросветного видения мира оно, возможно, и органично. Возможно. Даже заглянула в Википедию в стремлении освежить как факты биографии, так и творчество неопубликовавшего вовремя своё мрачное «Вино…» Гари. И… для меня лично финал жизни писателя, выстрелившего себе в рот и оставившего предсмертную записку, в которой указывается, по сути, то, что все его литературные опыты вообще, оказывается, плодом чёрной депрессии были… Ну, тогда понятно.

Вернусь к роману. Осадок от прочитанного не то что тяжёлый, он — тошнотворный. Сплошное «люблю толчёных мух и жареных клопов…» (по другим источникам «глистов», это я чернушничаю). Незачем читать, не стоит. Депрессивен был юный Гари или нет, ему видней, но последующие (зрелые) его вещи (по крайней мере, многие) внимания заслуживают в немалой степени.

Знаете, сначала, в эстетическом потрясении, хотела воскликнуть: Как удачно, что эта гм-м-м… колоритная «проба пера» затерялась на десятилетия. Потому как, будь он опубликован сразу по написании, не получил бы Ромен Гари того признания, которого он добился и, без сомнения, заслуживает. Особенно отпугнул бы простого читателя (не академического), того, который читает по хронологии. Но, немного поостыв, всё же дам добро. Картина имеет право быть увиденной целостно, т.е. творчество всё же справедливее оценивать в комплексе. Кроме того, и читателей ведь каких только не бывает. И о вкусах, как известно, не спорят. Байки из склепа, чернуха, натурализм — на всё, в конечном счёте, находится любитель. Да что там, даже ценитель. Одним словом, если я пожалела о потраченном на чтение времени, совсем не означает, что не окажется тех, кто скажет что-нибудь вроде: «Ох, огонь! Остро, метко и колоритно!»

Людмила ЧЕРНИКОВА