Очарование прелести

Украсьте свой мир заботливо посаженными «вестниками новой жизни»…

Второй роман Рейчел Джойс хвалят. Присоединюсь, ибо каких-то уж очень критичных претензий к новой истории молодой английской писательницы я не имею, но всё же её «Невероятное паломничество…» на чисто эмоциональном восприятии впечатлило сильнее. Кроме того, мне показалось, что и тема той книги — никогда не поздно и исключительно важно однажды собраться и проделать путь к… самому себе — несравнимо шире.

В «Операции…» снова всё в основном на уровне чувства. Серия «Интеллектуальный бестселлер», конечно же, не для подобных вещей, где все оценки, которые родятся в голове, сводятся к нескольким однородным прилагательным. Таким, например, как нежный, трогательный и прелестный. В настоящем варианте даже и глубина смысла — тот же самый путь главного героя к себе настоящему длиною в несколько десятилетий во имя памяти родной матери, эту тернистую дорогу не одолевшей — как-то сумела размыться во всепроникающей прелести, словно она сама по себе здесь главная ценность. Хотя, как знать, может статься, оно так и есть и вовсе не плохо?..

Что хотела заявить читателю Рейчел Джойс? Да, в общем-то, ничего неожиданного: маленький мальчик с тонкой душевной организацией, унаследованной, несомненно, от мамы, однажды родительницу потеряв при странных обстоятельствах, не имеет сил справиться со свалившимся горем. И никто, ни друзья, ни близкие, не протягивает ему руку помощи. Результатом становится многолетнее существование в психиатрической лечебнице, а позднее, когда больница закрывается, своеобразное житие в трейлере, установленном на краю пустоши, где когда-то стоял прекрасный дом, в котором он был так счастлив с мамой. Житие, наполненное соблюдением ритуалов, призванных для поддержания душевного равновесия, и работой уборщиком в местечковом супермаркете. Печально.

В книге по различным причинам заслуживает внимание ещё тройка действующих лиц (не все из которых, правда, буквально лица), которая будто специально работает на создание у читающего всё того же ощущения прелести, опоры всего повествования. Первое лицо (хотя и неодушевлённое) — это… пустошь. Да, именно. Место, прилегающее к особняку «Кренхем Хаус», родному дому мальчика Байрона, главного героя романа. Автор не пожалела самой качественной акварели, чтобы оживить это местечко: описания поистине волшебны.

Второе лицо — Дайана, дама с обложки, мама. Её образ исключительно нежен сам по себе, и не по годам и статусу беспомощен в контексте разворачивающихся событий. Женщина красивая и стройная, правда не сильно образованная и книг не читающая, но зато возделывающая чудесный садик и справляющаяся с домашним хозяйством и воспитанием детей без помощи не то что мужа (вечно отсутствующего и всё, тем не менее, оплачивающего тирана), но даже и домработницы. Она добра, вышколена супругом и вообще «поэма», как поименовали её в романе. Правда, сидящая на антидепрессантах. Но как-то неуловимо самый явный признак того, что человек, как говорится, плохо кончит, оттеснён автором в тень. И с сыном ей неслыханно повезло, ведь её маленький мужчина целое лето самоотверженно спасает надломленную маму от себя самой.

Причина трагедии — в Дайане, а не в двух добавленных в сутки секундах, как явствует из сюжета. Вообще, вся завязка — про спасение матери сыном после совершённого ею наезда на ребёнка — детская ерунда. И была нужна, вероятно, для иллюстрации хрупкости и эфирности образа «поэтичной» героини. Прошу меня простить, но, думается, в традиционном представлении невротичная мать, несмотря на её умение танцевать и стремление баловать детей, — беда. Но, конечно же, абсолютно очевидно, что для ребёнка не может быть никого на свете лучше той мамы, которая есть…

Истоки заболевания Дайаны так и останутся на уровне намёков авторских и догадок читательских, которые, немного пособирав в мозаику, приходится отложить в сторонку и снова сконцентрироваться на… ну, да, верно центральном авторском посыле добра и тихого света, проводником коего собственно в романе и является Дайана. А немного жаль. Может быть, укажи автор причины недуга, читатель получил бы шанс оценить образ героини более выпукло и посочувствовать глубже. А так… Ну равнодушна я к каблучкам и узким юбкам, облаку кудрей и общей изысканности, если взрослая женщина предстаёт откровенно малахольной. Читай: безответственной. Проникшиеся же обаянием лучистого образа пишут: наивной. Ну-ну…

Однако вернусь к действующим лицам, третье из которых — Джеймс, приятель Байрона вообще и идейный вдохновитель мальчишеской операции «Перфект», в частности. Что ж, умный ребёнок, сын, к сожалению, другой, совершенно не прелестной, матери. Через сорок лет сваливается на голову изувеченного терапией заведения для душевнобольных друга детства и уверяет в верности и т.д. После этой сцены я вообще начала полагать, что ничегошеньки не поняла в нежнейших материях английской писательницы. Почему Джеймс бросил друга? Его перевели в другую школу и вообще увезли подальше? И что? Не на Луну же. И не в грудничковом возрасте.

А, знаете, есть, пожалуй, и четвёртое значимое действующее лицо. Это — Айлин, женщина, встретившаяся на пути Байрона уже в период его «ритуальных» будней и принявшая истинно человеческое и, главное, очень естественное участие в его ситуации. Она — уж никак не прелесть, по формату не проходит в категорию. Оттого, видимо, так выигрышно выглядит в моих глазах. Сильная, здравомыслящая и добрая. К счастью, и Байрон, постаревший и, в конце концов, переживающий последствия травмы во многом благодаря в том числе и ей, находит её вполне милой.

И вот тут, пожалуй, прелесть и меня накрыла наконец, утончённая Дайана не проняла, а вот габаритная и какая-то удивительно надёжная Айлин сумела! Как хорошо, что именно благодаря общению с ней Байрон обретает давно утраченную тропинку к… непреходящей прелести, олицетворением которой являлась для него мать и истинная красота вместе с ней. И вот теперь он вновь расцвечивает мир вокруг себя. Совершенно так же, как много лет назад это более всего удавалось его матери. И, кто знает, может быть, это во многом благодаря тому, что он так и остался ребёнком? Так или иначе, но цветы на фоне изморози совершенно невероятны! Этот образ — сумасшедший посыл добра в мир. И невозможно не признать, что в этом заслуга его мамы, той самой Дайаны, которой, дочитав до финала, я готова всё простить. За то, что её сын, для которого у неё не хватило сил сберечь себя, всё-таки успел перенять эстафету добра, чистоты и великолепного света. А всего и надо-то, чтобы появился человек, готовый принять тебя таким, какой ты есть, и быть способным оценить… прелесть! Это я про Айлин. В самом деле, на фоне того, что человек сеет «вестников новой жизни», даже будучи сам не в состоянии обосновать, зачем он это делает, какое могут иметь значение образование, карьера, деньги, успех и прочее? Правильно, ни малейшего.

В общем, ради финала стоит однозначно претерпеть любой дискомфорт, если таковой у кого возникнет.

Но, с большой долей вероятности, не возникнет. Подозреваю, что менее всего протестов рассказ вызовет у тех, кто сохранил в душе детское восприятие мира, невинное и непосредственное. Важно ещё эту нежную и чистую вещь взять в руки в надлежащем настроении. Желательно открыть сердце навстречу добру. Стремиться быть готовым понять и принять идею английской писательницы о том, что и мамы имеют право быть маленькими, а мальчики, напротив, — ужасно взрослыми, но при этом всё-таки детьми. Одним словом, не судите строго. Напротив, не судите вообще, просто впустите в сердце прелесть, а там, глядишь, она войдёт и в ваши будни. И украсит каждый миг.

Людмила ЧЕРНИКОВА