Сын Америки против «великого разочарования»: кого выбираешь ты?.. Рецензия на роман Филиппа Майера «Сын»

Роман с лаконичным названием, предполагающим, однако, множественность смыслов, вобрал в себя столь многое, что просто обречён на успех. Любители вестерна, к примеру, вряд ли останутся разочарованными, ибо, сохранив классическую картину, автор сумел представить её под весьма необычным углом зрения. Прочитав Майера, читатель обнаружит, что многое из того, что прежде попадалось ему в руки и повествовало об индейцах – не более чем романтические истории для детей среднего школьного возраста. Так, согласно Майеру, все убивают всех, равно как и  все у всех отнимают землю. Да и вообще неизвестно, не засели европейские эмигранты Америку, продлил бы сей факт существование индейцев хоть на сколько-нибудь серьёзный срок… Думается, агрессивные племена и без бледнолицых нашли бы из-за чего подраться…

Сюжет книги развивает историю семьи МакКаллоу на протяжении более чем полутораста лет, начиная с 30-х годов 19-го века и заканчивая уже 2011-м годом, и движется в трёх параллельных пластах повествования, к финалу добавляется ещё и четвёртый. Так вот, как раз линия, которую возглавляет Илай (основоположник рода, если можно так выразиться) и рассказывающая о Диком западе как он есть (а не так как в легендах), бесспорно, самая колоритная. Эта история – не есть мысль, она – сплошное действие. Она стремительна и исполнена насилия, она детальна до такой степени, что, допустим, описанию свежевания  бизоньей либо оленьей туши, а также изготовлению луков со стрелами и ножей автор позволяет себе посвятить аж по целой главе на каждое действо. И это не скучно! Вряд ли кому-нибудь из ныне живущих случилось бы мастерить фляжку из мочевого пузыря убитого животного, но столь подробная информация всё равно не выглядит избыточной. Более того, кухня команчей упрямо напоминает одну из современных диет для «подсушки» тела, и это забавно. Индейский быт в целом также местами способен вызвать улыбку, в иных же случаях – чувство солидарности из-за пусть невероятной (кажущейся таковой), но всё же неоспоримой логики происходящего. Одной фразой, материал исключительно важный для размышления. Да и в совокупности изобилие всех этих мелких штрихов, обстоятельно и без лени наложенных, создаёт удивительно правдоподобную картину для глаза читающего.

Илай МакКаллоу или Полковник (заслуживший прозвище во время Гражданской войны в США) проживает исключительно долгую жизнь, пёструю, противоречивую с позиций морали, но очевидно ясную по сути своей: он образ сына своей страны. Этот персонаж вызывает восхищение своей отвагой, исключительной жизнестойкостью, обусловленной с одной стороны удачным генетическим материалом, полученным при рождении, а с другой – закалившими обстоятельствами. Это характер, который получал развитие всю свою жизнь, не особо заморачиваясь рефлексией и вопросами совести. Да, весьма интересная личность, но кому-то возможно, как и мне, ближе окажется другая.

Образ Питера МакКаллоу, сына Полковника по крови, но не по духу. Его уж точно не назвать сыном Америки. С такими сынами у неё просто не было бы шансов стать тем, чем она сегодня является. Он – «великое разочарование» даже в глазах собственного папаши: надо же, парень размышляет и советуется с совестью. Впрочем, пути генетики неисповедимы, и Питеру всё же было в кого уродиться «разочарованием», а именно в дядю Мартина. Был, знаете ли, у Илая в детстве брат, мужество которого признали даже пленившие его команчи. Вина его заключалась и впрямь лишь в том, что в Техасе того времени таких, перечитавших книжек и тонко организованных, отбраковывала сама жизнь. Вот теперь и Питер – лишний в семье покорителей Дикого запада… Его исповедь в виде дневника (другая сюжетная линия), конечно же, не столь динамична как сцены с войны Севера и Юга, где участвовал Полковник, или страницы, описывающие его индейский плен сначала и вхождение в семью вождя позднее, но на моё мировосприятие легла куда органичней. Да, если б не деньги семьи, Питер признаёт это сам, ждала бы его стезя унылого нотариуса-неудачника, в лучшем случае. Пусть так. И я всё равно выбираю его: честность, моральную щепетильность, внутренний мир, патологически не приемлющий насилия и зла, чинимого другой человеческой особи лишь по причине момента и обстоятельств. Он не живёт по принципу «ничего личного», потому что с позиций… не здравого смысла, конечно (с этим всё же лучше к Полковнику), но элементарной нравственной чистоплотности так не бывает, личное есть всегда. По крайней мере, должно быть. И гори вся эта прекрасная Америка, на костях поднявшаяся, синим пламенем. Но это, конечно же, мой личный вердикт, субъективное, так сказать, чувствование.

Что ж, природа «отдохнула» на Питере, постаралась набраться сил на его сыне Чарльзе, которому одинаково далеко как до деятельного и ушлого деда, так и до чрезмерно чувствительного отца, и, наконец, проявилась со всей мощью, скорректированной  лишь исторической потребностью, в правнучке Илая – Джинни МакКаллоу. Её параллель, пожалуй, менее яркая с точки зрения событий (они смазаны) и деталей (их писатель опустил, очевидно, чураясь утомить специальным материалом, — оно и понятно, ведь бизнес не так романтичен как вестерн Илая), а потому и не позволяющая в полной мере прочувствовать «дух» зарождающейся «нефтяной» эпохи, а затем и её развитие с закатом, как это было в примере с историей прадеда героини. Итак, рассказ последней настоящей МакКаллоу  начинается в романе безотрадно: читатель практически с момента знакомства с героиней знает, что МакКаллоу вымерли. 86-летняя Джинни, «нефтяная» техасская королева, умирает на огромном фамильном ранчо в одиночестве. Нет, у неё фактически есть, разумеется, наследники, но… они не таковы, они не мастодонты, как Джинни с Илаем, что старушка довольно равнодушно теперь уже, впрочем, констатирует в своих сегодняшних воспоминаниях. Ни дети не удались, ни внуки. Порода иссякла? Отнюдь.

Автор вводит новое лицо – Улисса Гарсия, потомка того самого не оправдавшего полковнических надежд сына Питера, совершенно, кстати, не походящего на своего морально щепетильного предка. Напротив, нужные задатки имеет парень. Вот только старушка Джинни слишком устала и не желает разглядеть перспективу… И зря. Улисс хотел лишь получить возможность для себя заработать немного денег, но вышло так, что поставил точку семьи МакКаллоу.

Меня весьма впечатлил символизм этой финальной сцены. Писатель хорошо, с большим вкусом и глубиной мысли, свернул эпическое полотно о семье, которая больше не интересна стране. В конце концов, Илай и Джинни работали не покладая рук не оттого, что они сознательно строили державу или были сильно голодны или слишком радели о благополучии близких, так, чтоб вот прямо спать не могли. Нет. Они творили и грешили лишь по одной единственной причине: не умели иначе. Лишь себя самих они реализовали в этой жизни сполна. А что это, друзья, если не примитивный эгоизм? По большому счёту, ни у того, ни у другой нет права взирать на потенциал своих потомков оценивающе. Ведь всё просто: кто сказал, что наши дети должны быть похожи на нас? Империи мы строим не для них, а лишь следуя собственной склонности это делать. По-моему, желать своему ребёнку можно лишь добра и счастья, а уж декорации для этой пасторали он вправе выбрать сам.

Вот приблизительно так я поняла посыл Филиппа Майера, выраженный добротно и талантливо, что факт. Масштабное эпическое полотно и приключенческий роман под одной обложкой, где, что отрадно, нет ни злодея, ни агнца. Все герои, от коренного населения юго-западных штатов до воротил цивилизованного мира, — просто люди. Потому, вероятно, и было чтение столь комфортным, ведь ярлыки не мешали сформировать собственное видение представленной автором идеи.

Я даже склонна допустить, что идеи и вовсе не было. А потому любой читатель увидит роман ровно так, как продиктуют ему его собственные разум и воображение, наряду, впрочем, с опытом. Например, моя концепция основной мысли книги родилась из того, что я задумалась над смыслом названия, таким лаконичным, но простым лишь на первый взгляд. Кого Филипп Майер вывел в заглавие? Истинного сына страны Илая? А может быть его морального антагониста, но всё же сына(!), Питера? А вдруг Улисса, в чьих жилах та же кровь, и лишь формулу того, как она перемешается, автор оставляет за кадром, под занавес лишь подбросив интригу: мол, оцените почин?

В общем, выбор, который, без сомнения, будет любопытно и полезно сделать каждому, за вами.

Людмила ЧЕРНИКОВА