Владимир Карпов: «Нам нельзя забывать своё героическое прошлое»
70 лет назад, в далёком 1945 году, вышел в свет первый рассказ полковника в отставке Владимира Васильевича Карпова — «Двадцать четыре часа из жизни разведчика». Признанный мэтр военно-исторической литературы, поздние книги которого «Генералиссимус», «Маршальский жезл» и другие стали бестселлерами, Герой Советского Союза Владимир Карпов был к тому же официально признан одним из лучших разведчиков Второй Мировой войны. Долгие годы работал в Союзе Писателей СССР. А во времена перестройки стал Первым cекретарём СП. К сожалению, Владимира Васильевича уже нет с нами — пять лет назад он ушёл в мир иной на 88-м году жизни. Но литературное наследие писателя живёт и после его кончины: книги Владимира Карпова пользуются огромным интересом. А двухтомник «Генералиссимус» ещё при его жизни был признан лучшим произведением 2007 года
Сохранилось одно из его последних интервью, которое не было опубликовано по причине малой заинтересованности СМИ героико-патриотической тематикой. Сегодня мы предлагаем его вашему вниманию
— Владимир Васильевич, действительно ли вы оставили в своё время службу в Главном Разведывательном Управлении Генштаба, где служили после войны, из-за того, что она мешала вашему литературному труду?
— Да, этот «микроб» был, как говорится, во мне с рождения, и он всё время меня беспокоил. Я писал и в свободное время, и на лекциях, когда учился в двух военных Академиях, и на самоподготовке. От стихов отошёл, так как мне стало в них тесновато, писал рассказы, повести, и меня много печатали. Но я чувствовал, что кустарничаю, ведь в литературе, как и в любом другом деле, есть свои законы, и каноны эти очень сложные. Поэтому я поступил в Литературный институт на вечернее отделение. Мне повезло в том, что я выбрал семинар Константина Паустовского, стиль которого мне очень нравился. Пять лет учёбы совмещал со службой в ГРУ: продолжал ходить на задания, рисковал, потому что мирного времени в разведке не бывает. Но после окончания Литинститута встала проблема: материала много, и он постоянно накапливается — голова пухнет от информации, а писать ни о чём нельзя, потому что всё секретно. Пришлось попросить начальство (хоть поначалу из ГРУ и не отпускали) направить меня служить туда, где можно писать о простых солдатах и офицерах. В результате, я попал на должность заместителя начальника военного училища, в котором учился. Потом был командиром полка — одного, второго, третьего, заместителем командира дивизии, служил в самых отдалённых гарнизонах. А после увольнения из армии я ушёл в отставку с пенсией в 120 рублей… И весь мир, товарищ полковник, перед тобой. Вот так я и входил в большую литературу.
— Как же в вас совмещались литературный талант и жилка разведчика?
— Любой из нас рождается обычным человеком. Но в дальнейшем у ребёнка проявляются определённые способности: к искусству, живописи, музыке, медицине, спорту… У меня, например, — к литературе: я писал стихи. А уж во время войны у многих (но не у каждого) проявляются смелость и мужество. И если у кого-то нет таких качеств, то страх такую личность подавляет, сковывает человека. А если они есть, то в минуты опасности появляется дополнительная энергия. Видимо, такие вот способности были и у меня, тем более, что я был опытным боксёром. И во время поиска живого немца, «языка», во мне действительно просыпался настоящий азарт: хотелось обмануть противника, оказаться хитрее, ловчее. Но это, поверьте, было не так-то просто: немецкие солдаты были обучены очень хорошо — настоящие, умелые вояки. Захват «языка» — это каждый раз борьба, в которой мне помогали не только кулаки, но и умение быстро соображать. Ведь ринг приучил меня мыслить в течение десятых долей секунды и принимать решения мгновенно.
— Вы ведь ещё в школе писали стихи и твёрдо решили, что будете поэтом. Почему же всё-таки стали военным?
— Наша школа № 61 находилась рядом с военным училищем, и в ней училось много детей командиров (офицерских званий тогда ещё не было), в том числе Юра Петров — сын начальника училища. Он был моим однокашником, мы с ним дружили, и я бывал у него дома. Уже ближе к окончанию школы я как-то услышал от его отца, Ивана Ефимовича Петрова: «А ведь из тебя, Володя, получится хороший командир. Поступай в училище». Я, действительно, был тогда здоровым, крепким парнем, занимался боксом. Правда, мне ещё не исполнилось восемнадцати, о чём я и сказал Ивану Ефимовичу. «Ничего — ты в свои семнадцать с половиной выглядишь на все двадцать, — ответил он. — А потом, я начальник училища — мне и решать». Так я и стал курсантом. Проучился два года. И на 23 февраля 1941-го намечался выпуск командиров. Каждому из нас сшили по индивидуальному заказу всю форму от гимнастёрки до шинели (не то, что сегодня, когда обмундирование выдают со склада). У меня всё было готово к госэкзаменам… И вдруг 4 февраля, за 19 дней до выпуска, меня арестовали.
— За что?
— Все поэты — вольнодумцы. Высказывал крамольные мысли и я — о том, что Ленина забывают, что Сталин не был вторым после него человеком в революции. По тому времени это — большой криминал, антисоветская агитация. Нашлись стукачи, которые доложили, «куда следует», и я оказался в одиночной камере подземной тюрьмы НКВД. Меня осудили на пять лет лагерей и три года лишения прав после освобождения.
Отбывал наказание я на Северном Урале в «Тавдинлаге», где морозы доходят до 60-ти градусов, глушь несусветная и кругом одна тайга. Вот и пришлось эту самую тайгу валить — тяжелейший труд: лесину-то свалить ой как непросто. Особенно трудно сучья обрубать, прыгая в глубоких сугробах. И рабочий день — от темна (с шести утра) и до темна. Вот такая была лагерная жизнь.
— Сегодня необходимо поднять пошатнувшийся во время перестройки престиж человека с оружием. А как?
— Нам надо больше издавать патриотической литературы для молодёжи. К сожалению, сегодня по телевидению идёт очень мало передач и фильмов, направленных на патриотическое воспитание подрастающего поколения. А такие картины, как «Курсанты», «Штрафбат» и подобные им сериалы только компрометируют армию. Но это одна сторона проблемы. Другая же заключается в том, что молодёжь, которая приходит служить, сегодня не просто хлипкая в массе своей и физически неподготовленная, но и неграмотная. Если в бытность мою командиром полка молодые люди призывались в армию уже со средним образованием, которое при советской власти было обязательным, то сейчас до этого никому нет дела. Армия для таких людей — самая лучшая школа патриотизма. Там им расскажут и о далёком прошлом нашей Родины, и обо всём, что связано с современным её развитием, и о боях, и о победах, и о перспективах на будущее. А также физически закалят и подготовят их к жизни.
Беседовал Виталий КАРЮКОВ
