Елена Дунская: «Я согласна с Александром Сергеевичем, что голод — не лучший стимул для творчества»

«В них все начала наших бед и все итоги наших стрессов. Но утверждаю смело: нет национальности у бесов», — эти строки принадлежат Елене Дунской. Поэт, прозаик, драматург, сочинительница и исполнительница прекрасных песен. О ней не расскажешь в двух словах в скупом врезе к интервью, её просто надо читать и слушать…   

— Елена, какой у вас знак зодиака? И как вы думаете, а действительно ли влияют ли звёзды на судьбу человека, в том числе на его творческие способности? Бывают ли поэты «по рождению»?
— Я Дева, хотя весьма нетипичная. Говорят, что истинными поэтами рождаются. Возможно, так оно и есть. Есть теория насчёт эгрегоров, энерго-информационных структур, откуда приходят и куда уходят наши души. Согласно этой теории, есть и поэтический эгрегор. Если так, то, возможно, мы туда и вернёмся — и встретимся там с ушедшими раньше нас. Думаю, это будет радостная встреча.
— У вас очень известная фамилия. Расскажите немного о своей семье! А также о своём детстве, как росли, как полюбили литературу… Кого читали в детстве и юности?
— Родословная у меня интересная. Прадед был директором гимназии, многократно награждённым высокими российскими орденами Владимира, Анны, хотя ордена Андрея Первозванного не имел. Дед учился в Германии, где подружился с Марком Шагалом, знал шесть европейских языков. В детстве мне нравились карандашные рисунки Мастера, хотя я не знала, что это Шагал. Но мне нравились ослик, деревья, какие-то странные люди… Отец мой был очень засекреченный учёный. Он после войны в группе Андрея Сахарова участвовал в создании первой атомной бомбы, за что получил первую свою, ещё Сталинскую, премию. Моя няня, в детстве видимо, мне рассказывала, какие гады были Гитлер и Сталин, а я понимала, что мой отец как-то связан с этим злодеем Сталиным, и очень отца боялась. Дед научил меня читать в три года по огромному тому сочинений Пушкина 1856 года издания, которое живо в доме до сих пор. И я легко, точно помню, читала со всеми ятями и ижицами. Пушкин мне нравился, правда, и Чуковский с Маршаком тоже. В пять лет прочла «Евгения Онегина». И это была большая травма. В книге были прекрасные графические иллюстрации. Пушкин и Онегин изображены на них были в цилиндрах, и я, видимо, соединила их в одного — в Пушкина. А Ленский там был нарисован в кудрях и без всяких шляп, чем был мне ближе. Так вот, я до школьных лет была убеждена, что бедного Ленского убил Пушкин. Про гений и злодейство, им же описанное в «Маленьких трагедиях», я, естественно, не знала, но детское чистое чувство «хорошо и плохо» сработало безошибочно, и меня терзала эта нестыковка, ведь он писал такие хорошие стихи!
В юности я прочла Булгаковского «Мастера и Маргариту», потрясшего меня. Естественно, Цветаева, горячо любимый Мандельштам, Пастернак, Гоголь, Чехов, Бунин… Список длинный.
— Как и когда начали сами писать?
— Рано. Первое стихотворение, по словам родителей, сочинила в полтора года, хотя этого не помню. Звучало оно так: «Баю-баю-баюшки, спи малышка маленький. Дам тебе я сосочку, не соси курносочку». Так мне рассказывал отец, а мама подтверждала, хоть я не верила. В пять-шесть лет прочла немецкие баллады в переводе Гинзбурга, которые мне очень понравились. И написала свою «балладу». Это я помню. Писать я не умела, за мной записывала бабушка. Звучало начало так: «Однажды жизнь сказала смерти: я вас прошу, вы мне поверьте, что лучше жить, чем умирать, что лучше счастье доставлять…»  Дальше там ей отвечает смерть, короче, полная графомания, простительная пятилетнему ребёнку, но никак не взрослым дядям-тётям, пишущим подобное и которых нынче тьма-тьмущая.
— Ваш литературный дебют — когда он состоялся?
— Ну, если считать дебютом публикацию в газете «Пионерская Правда», куда мой стих про Новый Год отправили родители, то в четвёртом классе. А уже в десятом я начала сотрудничать с газетой «МК», куда пришла со стихами в литобъединение, где меня приняли «на ура», чем очень смутили. А потом написала свою первую статью.
— Сколько раз вы издавались на бумаге? Сложно ли нынче издать книгу? Что для этого надо?
— У меня вышли две книги стихов и очень немалое количество публикаций в газетах, журналах и сборниках. Нынче, чтоб издать книгу, надо иметь просто деньги. Раньше — это была целая эпопея с отзывами, рекомендациями, рецензиями. Но, наверное, какой бы ни была прошедшая эпоха, в ней, наряду с мусором, издавались прекрасные авторы. Сейчас — сплошной мусор, а талантливые книги — редкость.
— Как вы считаете, для поэта интернет — это хорошо или плохо? Авторское право и интернет — насколько беспокоит поэта такой вопрос?
— Интернет — прекрасная возможность для всех, талантливых и бездарных, самовыразиться. Для кого-то — это просто «жилетка», в которую можно пустить свои сопли, а для других — возможность получить отклик на свои произведения, причём порой замечательные, если нет средств издаться бумажно. Для третьих — «продвинутых» — самый оптимальный способ популяризации своих творений. Они, правда, не понимают, что бумага, которая всё терпит, куда живучей бесстрастной виртуальности. Это отдельная тема для серьёзного разговора. Что касается авторского права — тут всё довольно стрёмно, а порой и печально. У нас оно юридически слабо охраняется. У меня столько всего «потырили», включая пьесу, которую я с трудом себе вернула. Есть «народные» хитрости, как себя подстраховать. Но это тоже для отдельной беседы.
— Какие писатели и поэты сформировали ваш внутренний язык, и в какой мере этот язык совпадает с тем, что вы пишете для прочтения другими?
— Это весьма схоластический вопрос. Я уже частично ответила про детство и юность, на самом деле очень много прекрасных писателей, не только русских, но и мировых, выходивших в прекрасных переводах. А что касается «внутреннего» языка, то он и есть, как ртуть в градуснике, показателем степени талантливости. Не буду растекаться по древу, есть авторы, чья индивидуальность ярка и неповторима, и есть «биомасса»… А «лидерами» при этом не всегда становятся те, кто достоин ими быть. Никого не хочу обидеть.
— А нужна ли поэзия человечеству как таковая? Или оно и так бы прекрасно «справилось», если бы не было, к примеру, Блока, Уитмена, Лорки?
— Слово «нужна» тут неуместно. Поэзия существует с появления у человечества возможности выражать свои чувства словами. То есть с самого начала. Можно сказать, что стихи — это перья в крыльях человеческой души, простите за излишнюю красивость, но это так или примерно так. Без них душе далеко не улететь, ни во сне, ни наяву.
— Поэт-книжник и поэт-песенник — это две разные профессии? И можно ли их совмещать?
— Они обе — прекрасно цветут на одной грядке, если не иметь в виду ремесленников. Первичен талант.
— Пожалуйста, расскажите про свою бардовскую деятельность!
— От бардов я когда-то «слиняла», ещё в юные годы. Хотя некоторых очень люблю. Всякие «регалии» для меня мало что значат: лауреат, дипломант… Важно идти вперёд. Из ограниченного четырьмя аккордами бардовского «пастбища» на другие просторы — в шансон (настоящий, а не «русский»), психоделику, рэпы, джаз, что я и делаю. И тутошние регалии мне гораздо интересней и приятней. Они у меня тоже есть…
— Как вы относитесь к написанию стихов «под заказ»? Можно ли относиться философски к коммерции в литературе?
— Нормально. И песен тоже, и сценариев… Это и есть показатель профессионализма. Коммерция коммерции — рознь. Если заказ на «голимую попсу», я его просто не смогу выполнить, а с интересно поставленной задачей работать в удовольствие.
— Считаете ли вы, что творческому человеку все сюжеты и идеи его произведений диктуются «сверху», от некоего высшего разума?
— Безусловно. Истинная природа творчества — это вертикаль. Вообще, в моей системе координат весь творческий процесс состоит из двух составляющих: вертикали и горизонтали. Про горизонталь говорить не хочется, тем более, я уже этого касалась в своих ответах. А про вертикаль — скажу.  Изначально человек одарённый в своём интуитивном поиске «докапывается до себя», роет в своей душе артезианскую скважину, и тогда, когда поток его творческой энергии начинает бить ввысь, оттуда нисходит ответный поток, озарение, вдохновение, называйте как угодно, но это именно так. И «диктовка», о которой писали многие талантливые литераторы, композиторы и художники — безусловная реальность. Но для этого надо потрудиться, конечно, не попой, а талантливой душой.
— Можно ли прожить на доход от творческой (литературной, бардовской) работы? Вообще, приносит ли она вам какую-то ощутимую материальную пользу? Согласны ли вы, что творческий человек творит лучше, если он голоден, образно (и не образно) говоря?
— Прожить на доход от творческой работы нельзя. Но я согласна с Александром Сергеевичем, что голод — не лучший стимул для творчества. Пушкин писал: «Поэта хвалят все, питают лишь журналы…» Сегодня это звучит смешно. Журналы сами не знают, как им выжить. Раньше было, худо-бедно, возможно прожить на гонорары, но нынче… Неприятно произносить все эти слова: прежде, нынче… Но честно — если сравнить, то я сказала чистую правду. Прежде: платили гонорары, и неплохие, даже за передачу о тебе самой (!) на ТВ.  Гонорары за переводы, сценарии, публикации, песни…  При этом, при отсутствии интернета, авторские права охранялись. Мне приходили отчисления за исполнение моих песен… Да ладно, что вспоминать! Нынче: издать книгу, тем более стихов, за счёт издательства — редкость. Гонорары за публикации — редкость. Песни — не отследишь. Охрана авторских прав — это вообще фикция. Искусство превратилось в коммерцию, причём самого дурного пошиба. Рынок — он и есть рынок. А книги, при всё большем одичании, превращаются в анахронизм, который интересен «чудикам» с точки зрения большинства. Когда я вижу упёртого продавца книг Витю Каллегорского, хорошего профессионального поэта, который со своим книжным скарбом ходит по выставкам и там раскладывает свой качественный, но всё более неликвидный «товар», ком в горле стоит.
— На кого из современных поэтов или писателей вы рекомендовали бы обратить внимание? Кто лично вам симпатичен?  
— Это просьба «огласить весь список»? Хотя это реально, он не такой уж большой: от А. Ревича и В. Гафта до О. Хлебникова, С. Преображенского, А. Воловика, Н. Габрилиан и других хороших поэтов, как, например, А. Гедемин и А. Коровин. Могу продолжить. Просто сейчас «качественные» поэты разнесены в пространстве, как островки в океане. Раньше в легендарных литобъединениях, таких как СМОГ или СПЕКТР, они притягивались друг к другу, как металлические гвоздики к магниту. Мне посчастливилось попасть в СПЕКТР в конце 1970-х. К сожалению, оно было разогнано вскорости бдительными кэгэбэшниками. Недавно был выпущен сборник «Поэты Спектра», где собраны замечательные авторы, ныне ставшие известными и оставшиеся, увы, в тени. Что касается прозы, то тут всё сложно. Мне лично не нравятся громко-модные «авторы-бренды».  Б. Акунин, например, абсолютнейший эпигон Ф. Достоевского, взявший на вооружение его язык, но не создавший своего. Этакая мимикрия… Но, безусловно, талантливые есть.
— Как по-вашему, влияет ли поэт (писатель) на общественную мысль? И что это может ему принести? Обязывает ли к чему-то? Должен ли он иметь гражданскую позицию? И отстаивать её открыто, даже если она идёт вразрез с мнением тех, кого он уважает и чьей дружбой дорожит?
— Не хочу показаться дидактиком, но у писателя не может не быть позиции. Это как фундамент дома. Я не очень понимаю, что такое «гражданская позиция». Думаю, если бы Ивану Бунину или Сергею Довлатову, или любому классному писателю задать такой вопрос — есть ли она, автор бы затруднился ответить. Художественная литература отлична от публицистики. Александр Солженицын написал потрясающий «документ» —  «Архипилаг Гулаг». Всё остальное лично мне читать неинтересно, потому что — слабо.  Вот он бы ответил на этот вопрос. Что касаемо влияния… Теоретически — да, практически — нет.  Именно по тем причинам, что у нас общество нынче — это такая «ток-шоу» аудитория. Открытый доступ к читателям имеют «мусорные» авторы, чья позиция понятна, как бы они её ни декларировали. Думаю, Дарья Донцова, например, сказала бы, что у неё «железобетонная» гражданская позиция. Но если ты достучался хотя бы до нескольких людей, это уже результат.
— Что вы читаете в настоящий момент? А кого перечитываете время от времени?
— У меня большая библиотека. А времени мало. Перед сном читаю Зощенко, Чехова, Довлатова, Лосева…  Заметила, когда болела гриппом, очень помогал Диккенс. Всё зависит от настроения и состояния, иногда качественный детектив тоже хорош, чтоб быстрей заснуть.
— Над чем вы сейчас работаете? Когда и где можно найти ваши новые произведения? Возможно, сборник?
— Намедни я как раз закончила детектив. В пьесе «наваляла» два вторых акта, а теперь решаю, какой оставить… И ещё дописываю странную повесть.  В этом году стартует вроде бы мой проект с детскими стихами. Готовлю к изданию рукопись стихов. А ещё проза. Детская и взрослая. Многовато получается… Кроме этого я делаю свои арт-проекты с художниками, где тексты, не будучи написаны на холсте, и изображение, не становясь иллюстрацией, сплетаются в единое целое. А ещё у меня свой авторский фестиваль, новый праздник в России, «Дыня-Арт», который я из-за кризиса перестала проводить, жду, когда наш Департамент культуры «дозреет», чтобы поддержать. И ещё песни. Мне предстоит дописать два диска и сделать задуманный видео-проект под названием «Акапелла»…

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА