Алексей Варламов: «От мысленного волка звероуловлен буду»
В острую дискуссию о личности последнего русского царя Николая II и причисления его к лику святых переросла в «Библио-Глобусе» презентация книги лауреата премии Александра Солженицына (2006), известного прозаика Алексея Варламова «Мысленный волк». Писатель считает решение Русской Православной Церкви (РПЦ) верным, с чем категорически не были согласны некоторые читатели, пришедшие на встречу
«Сейчас для очень многих русских людей последний император Николай II, безусловно, святой человек. Мученик. И ему очень многие поклоняются, — считает автор. — Но при жизни у него было минимальное количество защитников. Фактически вся Россия была настроена против него… И когда Николай II отрёкся от престола, мы можем по-разному оценивать это событие, но, как ни крути, Россия ликовала. В Петербурге были праздничные манифестации, и даже РПЦ не высказалась в поддержку царя, в большинстве своём приняла Временное правительство. И попытаться понять, почему это произошло, на мой взгляд, чрезвычайно важно».
Неудивительно, что темой для своего нового романа писатель выбрал один из самых острых моментов в российской истории — «бездны на краю» — с лета 1914-го по зиму 1918-го. Лауреат литературных премий не скрывает: «Мысленный волк» — «это личная попытка высказаться о Серебряном веке». Разумеется, что новое произведение — не документальная книга и не биография Григория Распутина, Василия Розанова или Михаила Пришвина… Реальные события, имевшие место в жизни этих известных людей, переплетаются с вымыслом. «Скажу так: если бы в этой книге было бы всё строго документально, то в ней не было бы смысла, — философствует писатель. — Здесь есть некий зазор между истиной и мифом. Проблема заключается в том, что писатели Серебряного века были людьми, которые вокруг себя создавали легенды. Это входило в их представление о жизни. И, вот, собственно, этот зазор и хотелось заполнить. Это истории, приключившиеся с подлинными людьми, и подлинные случаи, о которых мы знаем, скажем так, недостаточно много. Скажем, у Пришвина была такая лёгкая влюблённость в свою юную соседку в эпоху революции, и звали её Козочка… Он её в дневнике так и зовёт — Козочка. И у него было такое смешанное чувство: и нежности, и влечение к ней, и заботы. И домыслить эту историю мне, например, очень хотелось».
Ещё одним, безусловно, ключевым героем романа является любимый исторический персонаж Варламова Григорий Распутин, о котором прозаик уже написал книгу в серии «ЖЗЛ»: «Но, когда я эту книгу написал, я почувствовал, что документы — документами, факты — фактами, но любой персонаж, Распутин в том числе, любопытен не только фактической стороной своей жизни, но опять таки этим зазором, который между его истинной жизнью и теми легендами, которые вокруг него складывались, возникали «…» Видимо, это ключевая фигура, которую из русской истории не выкинешь, но я против такого фельетонного, облегчённого подхода к Распутину, потому что за ним, за явлением Распутина, стояло что-то серьёзное, глубинное, русское».
Конечно, читая о книге, читатель спросит о таком оригинальном, даже экзотическом названии — «Мысленный волк»? И получит исчерпывающий ответ. «Название восходит к одной из православных молитв, которая читается накануне Святого Причащения. Молитва, составленная Иоанном Златоустом, — объясняет Алексей Варламов. — Помню, когда я впервые эту молитву прочёл, она поразила меня лексически, словесно, поразила художественно. Там есть такие слова: «От мысленного волка звероуловлен буду». Как-то проникло это в моё сознание. И я стал думать над этим: что это такое? И чем больше я над этим размышлял, тем ближе этот волк оказывался в моём романе. Первоначально там и другое название предполагалось, и даже идеи не было. Это тот случай, когда этот волк, сам, помимо моей воли, пришёл и оказался на страницах этого романа».
Сергей МИЗЕРКИН
