Принять предлагаемые обстоятельства: Универсальный рецепт если и не счастья, то выживания однозначно

Пройти мимо сильного обещания на обложке романа «притча о роде человеческом», на мой взгляд, просто невозможно. Да ещё и собственно оформление издания: мужчина, сидящий под деревом и пристально глядящий прямо вам в глаза. И дверь. Просто дверь в чистом поле. Как тут не заподозрить интригу, ведь это реально воспринять как обещание того, что книга непременно ошеломит вас неким открытием.

Ну что сказать? В принципе, если и не новым окажется для кого-то вывод, то уж важным наверняка. Правда, при этом, сколь ценным, столь и трудно выполнимым руководством. М-да.

Книгу швейцарского писателя Каталина Дориана Флореску предваряет великолепная вступительная статья-рецензия Михаила Шишкина. Только, по моему мнению, лучше бы её поместили в конце. Иначе есть риск рождения у читателя ненужных ожиданий. Тогда как в финале она чудесно разъяснит всё на случай, если кто не понял масштабности писательского замысла.

Например, только соглашаясь с Шишкиным (не с Флореску!), я назвала бы книгу притчей. Таким образом, у Шишкина – несомненный талант убеждать, а у Каталина Флореску – хороший роман, своеобразная семейная сага.

Впрочем, необычная настолько, что аналога, пожалуй, не припомнить. Ни света вам тут, ни тепла, ни надежд. Лишь всё сплошь о «ненависти, предательстве, жестокости, войне, голоде, бедности, засухе, наводнении, болезнях, несправедливости, унижении, изгнании, преследованиях, пытках, зачистках, расстрелах, депортациях, бегстве, злобе, страхе, отчаянии».

«Притчевость» же состоит в удивительном наблюдении: «выжить можно только, если полюбить жизнь такой, какая она есть». Название книги, думается, неточное немного. Якоб решает любить. Конечно же, нет и в помине, к сожалению, никакого сознательно принятого решения. Просто, на счастье или на беду, он не умеет иначе. Вновь привлеку Шишкина, который в частном образе главного героя помогает читателю разглядеть обобщение, применимое к роду человеческому: никакое зло не в состоянии «уничтожить главную человеческую потребность – потребность в любви. Потребность любить эту жизнь, несмотря ни на что».

А вот если не обобщать, то руководство к действию для конкретных индивидуумов выглядит слабовато. Трудно, практически нереально воспитать в себе приятие к непрекращающемуся негативу, хотя умом можно прекрасно сознавать, что сие и впрямь – единственный шанс удержаться на плаву, не сдаться и не сойти с ума, в конце концов! Интуитивно совершённый выбор Якоба – путь лишь некоторых из нас, увы.

В жизни, не поспоришь, зла и тьмы много больше, чем добра и света. И действительно нет рецепта лучше, чем принимать предлагаемые обстоятельства и выживать невзирая на. Падать и вновь подниматься, карабкаться, разбиваясь в кровь, снова и снова, претерпевая осознаваемую бессмысленность. Только бессмысленность ли?

Есть ли в нашем существовании какой-либо иной разумный смысл, кроме созидания? Построить дом на краю света ради отца, предававшего тебя всю жизнь? А почему нет? Ведь не простив, читай: не отпустив боль и обиду, нет возможности двигаться вперёд. Да, продолжай жить ради предавшего, но ведь на самом деле, ты живёшь также и во имя любимой Катицы, отнятой по закону: добро перевешиваемо злом, всегда. И для деда, в душе которого дьявол отметился в куда меньшей степени, нежели в оном же месте у человека, который приходится тебе отцом…

Так что, пожалуй, идея книги-притчи, и в самом деле объёмна. Проста и велика одновременно. Да ещё как обрамлена! Авторская манера отнюдь не суха, но и слезу не выдавливает. Я бы назвала её этакой брутальной чувственностью. Флореску так изобразил героев, что… остались вопросы! Только, знаете, они и должны остаться, потому что люди (мы с вами) не логичны в принципе. И, думается, писатель именно это и имел в виду: глубинная сущность всегда непредсказуема, потому в характерах персонажей романа такие нюансы понамешаны, что психолог, попытавшийся бы «причесать» тот или иной образ, неминуемо вынужден был бы расписаться в профнепригодности.

В повествовании о тотальном зле, что примечательно, присутствует и юмор. В той форме и том размере, которые наиболее приемлемы, чтобы история читалась. А читается она, надо сказать, на одном дыхании. У меня бы не хватило способностей, чтобы справиться с объяснением подобного феномена, но вот Михаил Шишкин снова в помощь: «…эпическое полотно, написанное Флореску, своей страстной любовью к деталям вызывает ассоциации с Брейгелем (…) в его романе есть всё, вся человеческая вселенная, от крестьян до солдат, от жестокой бессмысленной смерти до рождения в хлеву, от снега до человеческого тепла, от ужаса до красоты, от ненависти до любви (…) проза, в которой через каждую схваченную мелочь проходит ось земли». Честное слово, после подобной характеристики трудно удержаться от соблазна «налечь» на творчество самого Шишкина. Если мастер способен увидеть так и, мало того, так выразить, то, без сомнения, он заслуживает самого искреннего интереса.

Обидно, что лично мне для восприятия романа притчей немного не хватило декораций. Первая глава, в которой Бог «умывает руки» и отступается от людей под натиском превосходящих сил дьявола, быстро выпадает из сознания. Вероятно, происходит это под напором непосредственно накатываемых событий самой истории. Возможно, стоило для поддержания идеи «философичности» временами немного возвращать читателя в тот спор?..

Но даже и в представленном виде «Якоб решает любить» — по-настоящему сильная литература. На мой вкус, книга одинаково интересна, в каком разрезе её не восприми, как частную ли историю семьи либо как проекцию на выживание всего рода человеческого. В первом случае вы справитесь сами и вряд ли останетесь разочарованными. Оценить же по достоинству всю её мощь, всю грандиозность авторского замысла, повторюсь, помогает Михаил Шишкин своей исключительно глубокой работой. Должна признать, что лучше о романе сказать просто нельзя, всё что угодно заведомо будет смотреться бледнее.

Людмила ЧЕРНИКОВА