«Слово о полку Игореве» — величайшая подделка в истории русской литературы? Версия Александра Костина
Делом всей жизни назвал автор книги «Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия» Александр Костин своё исследование подлинности шедевра древнерусской литературы. До сих пор не утихают споры: когда же было написано «Слово»: в конце XII века, после описываемого неудачного похода русских князей на половцев, предпринятом новгород-северским князем Игорем Святославовичем в 1185 году, или в XVIII веке, как считают скептики. Александр Костин выдвигает свою версию. По его мнению, «Слово» было написано не в конце XII века, а на 500 лет позже.
Почти 2 часа (!) Александр Георгиевич упоённо, изобилуя и сопоставляя подробности жизни многих исследователей и учёных, рассказывал о предмете своей научной работы. Так что торговый зал на первом этаже «Библио-Глобуса» стал своеобразной импровизированной кафедрой древней литературы Московского университета: непосвящённому человеку было трудно понять, о чём идёт речь. Вспомнил Костин и о профессоре славянской филологии Владимире Качановском, и о пушкинисте-литераторе Арнольде Гессене, и о русском историке и публицисте Константине Кавелине, и о французском слависте Андре Мазоне, и о выдающихся лингвистах Андрее Зализняке и Романе Якобсоне, и, конечно, о русском гении Александре Сергеевиче Пушкине, защищавшем подлинность «Слова» и незадолго до смерти работавшим над статьёй об уникальном памятнике древнерусской литературы, и о многих других уважаемых людях. «Пушкин был ортодотоксом только до 1832 года, — считает автор «Подделки тысячелетия». — Что же случилось в 1832 году? Это была встреча в одной из аудиторий Московского университета с Качановским. Качановский — первый скептик «всех времён и народов». Он не был исследователем «Слова», но это был великий человек, великий учёный, потом стал ректором Московского университета. (…) Стало быть, что Пушкин что-то узнал в этой дискуссии и после 1832 года он понял, что ошибался в подлинности «Слова о полку Игореве». Пушкин поверил Качановскому, что автор «Слова о полку Игореве» — это человек, живущий в XVIII веке».
Интересно, почему же сам сам Александр Костин стал заниматься этой темой? Оказывается, виной всему — школьный урок литературы, сильное детское воспоминание. «Начал интересоваться историей создания «Слова о полку Игореве», как говорится, с юных лет. Когда мой школьный учитель зашёл, а об этом есть в предисловии к книге, и сказал: «Ребята, сегодня мы приступаем к изучению великого памятника древности — «Слова о полку Игореве». Взял свою книжку, а у него правой руки не было и левого глаза (инвалид Великой Отечественной), мы, ученики, думали, что это его конспект, и наизусть начал читать, класс затих и следил только за тем, не собьётся ли учитель на какой-нибудь строчке и не станет ли заглядывать в книгу. Не сбился и не заглянул: 45 минут урока прошло, муху пролетающую было слышно, шелест листьев за окошком был слышен, когда он закончил и сказал «Аминь», класс зааплодировал, встал и молча проводил своего учителя, который, оказывается, держал в руках ту самую книжицу, которую он получил на фронте вместе с винтовкой, и с которой завещал похоронить его вместе с партбилетом».
Александр Костин напомнил, что с первой публикации памятника древней словесности минуло два столетия, но авторство великого произведения установить так и не удалось. Первое упоминание о «Слове» датировано 1797 годом. Рукопись сохранилась только в древнерусском сборнике, приобретённом в начале 90-х годов XVIII века одним из коллекционеров графом Алексеем Мусиным-Пушкиным. А единственный известный науке средневековый текст «Слова» сгорел в 1812 году, что дало повод сомневаться в подлинности произведения. Автор «Слова о полку Игореве — подделка тысячелетия» высказал свою точку зрения. Возможно, отгадку можно найти в воспоминаниях Константина Кавелина, впрочем, это всего лишь гипотеза. Чёткого ответа на вопрос, над которым бьются вот уже много десятилетий филологи, не прозвучало. «Архив Кавелина совсем недавно, уже в XX веке был переведён в Ленинскую библиотеку. Когда я увидел эту массу документов, все рукописи, всё, что он написал в 30-ти томах. И это надо в этих рукописных текстах найти. Иголку в стоге сена можно быстрее отыскать — жизни не хватило бы! Я остановился на том, что отгадку надо искать с другой стороны. Наверное, Кавелин в воспоминаниях ничего не оставил, либо он сам их уничтожил, и как-то об этом Гессен узнал, либо его биограф, Корсаков, когда издавал сочинения, вымарал по каким-то причинам, — рассуждает писатель. — Я понял, что, если я всю оставшуюся жизнь будут ковыряться в архиве Кавелина… Надо подключить общественность. Время, как говорится, пока у нас есть…»
Сергей МИЗЕРКИН
