«Из нашего блокадного класса в живых осталась я одна»: «Дети войны» — книга, написанная кровью души
В Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга и столичном книжном магазине «Библио-Глобус» состоялись презентации уникальной книги «Дети войны». Её авторы — наши с вами бабушки и дедушки, мамы и папы, дяди и тёти. Словом, те наши родственники, кто во время войны был ребёнком и пережил все тяготы и лишения самой страшной войны в истории человечества, кто выжил в блокадном Ленинграде, кто остался без родителей, потерял близких, пережил голод, болезни, кто воспитывался в приёмных семьях, кого война лишила самой счастливой и беззаботной поры в жизни — детства и мирного неба над головой
Елизавету Дмитриевну Русакову, одну из многочисленных авторов книги, война застала в Тихвине, что под Ленинградом. Тогда маленькой Лизе было 8 лет. Она не сразу поняла, что случилось — просто инстинктивно пряталась под кровать от «чёрных птиц» с жёлтыми крестами» — ведь самолётов она раньше никогда не видела. «Мне мама объяснила — это немцы, это война и лучше не высовываться. Надо прятаться. Я повзрослела сразу», — вспоминает Русакова.
«Всю эту книгу «Дети войны» я ещё не прочитала, но 161 повествование в этой книге правдивое», — говорит Елезавета Дмитриевна, представляя издание в Москве. — Понимаете, здесь всё без фантазии, это настолько искренне написано; текст не изменён. Я преклоняюсь перед теми людьми, которые в этой книге напечатались. Издание этой книги меня обрадовало. Этот день мы не должны забыть никогда».
Один из редакторов проекта издательства «АСТ» «Дети войны» Лариса Романовская рассказала, что читала воспоминания, глотая валерьянку. Читать без слёз, механически расставляя запятые и редактируя текст, было физически невозможно. «Ярче всего запоминаются какие-то страшные детали, когда сидишь и вычитываешь текст. А потом до тебя доходит, что именно за текст у тебя в руках. Вот встречается фраза: «Жорик умер двухнедельным. Похоронили его в корыте». Это вспоминает женщина, которая пережила осаду Севастополя. «Из нашего блокадного класса в живых осталась я одна». Это воспоминания Натальи Соболёвой, ленинградки. В разделе «Дети Ленинграда» есть этот текст. Он очень тяжёлый, самый страшный. Понимаете, нет самого страшного воспоминания, нет самого светлого. Я знаю, что все, кто, работал над этой книгой, мы пережили эту книгу, как могли. Читайте сами — кого что заденет, значит, это ваше».
«У моей подруги родители тоже написали для этой книги воспоминания, — продолжила представитель издательства. — Воспоминания в напечатанном виде занимают одну страницу. Мужчина, который ребёнком застал войну, прожил в эвакуации, он эту страницу писал 1,5 месяца. Он плакал. Ему был ужасно всё это записать. И от меня, от всех, кто работал над этой книгой, огромное спасибо, потому что это адская, каторжная работа сердца».
По словам Ларисы Романовской, проект «Дети войны» не закрыт. Все присланные воспоминания — а их можно переслать в редакцию разными способами: начиная от обычных писем и кончая аудио-видеофайлами и текстами в соцсетях — будут изданы в следующих сборниках; цензурных или иных ограничений нет.
Р.S. Елизавета Дмитриевна пришла на представление книги с одной очень дорогой для неё медалью (конечно, у неё есть и другие награды) — «В память 250-летия Ленинграда». Дело в том, что именно она в числе других комсомольцев активно участвовала в восстановлении Санкт-Петербурга. Памятный знак ей вручили в 1957 году. Город уже, в основном, отстроился, но война ещё долго напоминала о себе. «Вспоминаю послевоенное время. Нева. И летом всплывают трупы и детей, и солдат. По какой причине? Ладожский лёд — он практически не тает. Он тонет этот лёд. И по истечении лет так десяти он поднимается и, представляете, выплывают трупы… Оказывается, с этими льдинами уносило и снаряды неразорвавшиеся. Я помню до сих пор… Забыть нельзя категорически. И вспоминать трудно».
Сергей МИЗЕРКИН
На фото: Елизавета Русакова, Лариса Романовская. Фото автора.
