«Сын литературы» Жорж Перек и его востребованный читателями «эффект далёкого отсвета»
Творчество самого яркого представителя французской литературы 20-века — загадочного Жоржа Перека — писателя и кинорежиссёра трудной судьбы, мать которого погибла в концлагере в Освенциме, пользуется всё возрастающей популярностью у читателей многих стран. Поэтому неудивительно, что несмотря на тёплый майский вечер конференц-зал столичной библиотеки имени Тургенева с трудом вместил всех поклонников творческого наследия прозаика
Собственно, идентификация себя как личности, вечный поиск безвозвратно ушедших родственников и стали главным лейтмотивом философской прозы Перека. Особую значимость литературной встрече придали важные зарубежные гости: лингвист Сирил Асланов (Иерусалим) и литературовед, профессор Клод Бюржелен (Лион). Гости вместе с русским переводчиком Валерием Кисловым обсуждали самую страшную и пронзительную книгу Перека «W, или Воспоминание детства», вышедшую недавно в издательстве Ивана Лимбаха.
Сирил Асланов ознакомил собравшихся со своим видением семиотики букв названия книги. По его словам, автор не случайно ввёл в название «W». Эту букву можно трактовать по-разному, в зависимости от алфавита. Но точно одно — читателя ждёт двойная структура текста. «Это двойная суть — первая часть заглавия может выдавать двойную структуру всего произведения, — объясняет он. — Хотя, если посмотреть аккуратнее, то, может быть, за этим «W — воспоминание детства» прячется именно тринарная структура, а не бинарная. Если смотреть на «W», то биографию можно символизировать простой буквой «V». Если смотреть, что если «W» — это дважды «V» , то получается три «V». Первые два «V» — чтобы обозначать именно это дистопию (антиутопию — Авт.), а третья «V» — чтобы прикоснуться именно к жизни, к этой автобиографии…»
Тщательный литературоведческий анализ дал Клод Бюржелен. Он отметил, что проза от первого лица имела большое распространение в классической французской литературе: «В этом тексте примечательна ловкость и красота его архитектуры, сила темы, к которой он обращается, и то, насколько он справедливо и точно говорит, и как он что-то умалчивает. Кроме того, это одна из трогательных, волнующих книг о Холокосте, когда-либо написанная человеком, который на себе испытал лишь последствия Холокоста. Он знал лишь потерю, молчание, уничтожение каких-то жизненных ориентиров, убийство матери, которое привело к тому, что вместе с матерью погибли и его воспоминания о раннем детстве».
Профессор заметил, что «W, или Воспоминание детства» состоит из двух частей, которые написаны прямым типографским текстом и курсивом, а первые два рассказа от третьего и четвёртого отделяются пустой белой страницей, в скобках стоит многоточие. Это многоточие, безусловно, говорит о чём-то сокровенном, о том, о чём не хочется, тяжело говорить. А белая страница обозначает, безусловно, смерть матери. Первый рассказ, напечатанный прямым шрифтом, — это рассказ о раннем детстве Перека, которое он провёл вместе с матерью. «Это не рассказ, а попытка собрать вместе все воспоминания, которые у него остались от этого периода. При этом при попытке собрать эти воспоминания, он говорит, что у него нет воспоминаний детства. Воспоминания ошибочны и ложны. Травма, которая нанесло автору исчезновение матери, оказалась столь сильной, что все воспоминания стёрлись. Вместе с воспоминаниями исчезли и воспоминания о том, как он был ребёнком рядом со своей матерью. Этот ребёнок умер в его памяти».
По словам лингвиста, глава о его родителях заканчивается потрясающей страницей, почему он стал писателем: «…Я пишу не для того, что ничего не выскажу, чтобы сказать, что мне нечего сказать, я пишу для того, чтобы сказать, что мы жили вместе, что я был среди них тенью меж их теней, телом при их телах. Я пишу для того, чтобы они оставили во мне несмываемую метку, последствие которой — письмо. В письме умирает воспоминание о них, письмо — это поминание их смерти и утверждение моей жизни».
Второй рассказ прямым шрифтом после рассказа с многоточием — это рассказ о том, как Перек провёл три года в Альпах в возрасте 6-ти — 9-ти лет. В этот период Жорж «сошёл с ума, потерял всякое представление о пространстве и времени»… И только чтение великих литературных произведений возвращает его в «нормальную Вселенную», он начинает осознавать «фундаментальность начала — силу знаков чисел и букв», которые можно использовать для создания столь разных знаков, несущих добро и смерть, как, например, еврейская звезда и свастика. Так, благодаря чтению, он становится «сыном литературы», обретает знания, узнаёт, что такое концентрационные лагеря, и получается, что в мир приходит как бы второй Перек, а первый, раннего детства, перестаёт существовать. 
Далее Клод Бюржелен переходит к рассказам, написанным курсивом. Рассказ под номером 3 повествует об одновременно воображаемом и невоображаемом острове W, который в реальности существует на карте у Южного полюса. Маленький Жорж придумал эту историю с островом в 12-13 лет. Там, на таинственной земле, живут люди, которые полностью посвятили свою жизнь спорту и спортивным достижениям. «И постепенно мы видим, что эта Вселенная, которая должна прославлять спорт, на самом деле полностью перевёрнута, искажена, все правила произвольны, судьи ведут себя нечестно, — констатирует учёный. — Кроме того, на этом острове происходят совершенно ужасные садистские вещи, преступления, насилие. И на протяжении нескольких глав мы переходим от олимпийского праздника к неистовым убийствам. Последние представления, которые мы получаем об острове, — это образы, напоминающие концентрационные лагеря, их развалины и то уничтожение людей, которое там происходило. И мы понимаем, что этим хочет сказать Перек, кем в действительности были нацисты, которые так сильно интересовались, преклонялись перед мужественностью, здоровьем, прославлением культа тела».
Так в чём же состоит гений Жоржа Перека? Профессор современной литературы Лионского университета даёт на это свой ответ: «Одно из достижений этой книги связано с эффектом далёкого отсвета, который возникает между автобиографическим и вымышленным рассказом. (…) В тексте об «Эллис-Айленд» (американском транзитно-пропускном пункте пропуска европейских эмигрантов — Авт.), он говорит, что «я не знаю точно, что значит быть евреем, я не говорю на языке, на котором говорили мои родители, не разделяю ни одно из воспоминаний, которые они могли иметь, нечто принадлежащее им, делавшее то, кем они были…» Иными словами, он еврей как раз потому, что он не может им быть. Быть евреем для него означает быть носителем этой трещины. Вот почему для него так важно восстанавливать основы того, что он может знать и о чём может думать. Именно поэтому для него так важны темы истинного и ложного. Вот почему так увлекательно и потрясает то, как Перек оказался отрезанным от самой настоящей еврейской культуры, восстанавливает, вновь обретает мир, основами которого является буква, цифра…»
Сергей МИЗЕРКИН
На фото: Сирил Асланов и Клод Бюржелен. Фото автора.
