И Карамзин, и Пикуль

Заморизив на время свой феноменально успешный фандоринский проект, Акунин занялся проектом историческим. Чуть меньше года назад из печати вышли сразу две его книги — сугубо исторический труд («История российского государства: От истоков до монгольского нашествия») и литературно-художественное к нему приложение («Огненный перст»)

Про порыв Акунина стать историком мы на страницах нашего портала уже писали, теперь же пришёл черёд внимательно ознакомиться с его новой романной серией. При этом стоит обратить внимание на то, как сам автор воспринимает свою работу — в его глазах главенствующее значение имеет именно научная часть, а художественная написана, видимо, для того, чтобы привлечь внимание ко всему проекту в целом. То есть, окрестить «Огненный перст» приложением — это не моя вольность, а трактовка, которую допускает и сам Акунин. Не знаю, насколько правильно превращать полноценное художественное произведение в сопроводительный документ, но если автор не видит в этом никакого диссонанса, то, значит, так тому и быть.

Книга под общим названием «Огненный перст» состоит по факту из трёх повестей разного объёма (от 60 до 220 страниц) — собственно «Огненный перст», «Плевок дьявола» и «Князь Клюква». Это первые эпизоды из истории одного рода, избранные представители которого наследуют характерное пигментное пятно на лбу. В аннотации Акунин обещает, что все книги серии сложатся в рассказ о взлётах и падениях этого рода, живущего в России на протяжении тысячи лет. Нельзя не признать, что такой формат во многих отношениях удачнее и жизнеспособнее фандоринского формата, когда из книги в книгу кочует один и тот же герой. Во-первых, мне всегда было непонятно, как на одного человека столько всего сваливается, а во-вторых, с каждой новой книгой было всё труднее верить в то, что судьба так к нему благосклонна, и он всё ещё жив. В новой же серии появляется простор для манёвра — например, если герой израсходовал свой запас прочности, его можно смело убивать, не опасаясь за реакцию читателей и рейтинг продаж следующего тома. Кстати сказать, это приём писатель активно использует уже в «Огненной персте» — убивают тут примерно с той же интенсивностью, что и в «Игре престолов». Конечно, эпоху, на фоне которой разворачивается действие, нельзя назвать миролюбивой, однако возросшая кровожадность Акунина вряд ли связана именно с этим. Две повести из трёх заканчиваются смертью главных действующих лиц, а в ещё одной умирает первый сподручный героя.
 

Акунин оставляет свои излюбленные приёмчики в стороне и рассказывает эти истории не как исписавшийся детективщик, а как талантливый беллетрист

Но у автора карт-бланш на убийства — кажется, впервые он работает в формате, где со смертью главного героя ещё ничего не заканчивается. Его история — не история какого-то конкретного человека, а история целого рода. Таким образом, небывалая прежде роскошь — убийство ведущего персонажа — стало делом вполне позволительным, вот Акунин и пробует на вкус — каково это? Жаль только, что в новом формате писатель не находит для себя ничего более увлекательного…

Сложность в том, что, читая, никак не можешь отделаться от ощущения дежа-вю. Первая повесть — тот же Фандорин, волею автора оказавшийся в декорациях IX века. Две другие повести в этом смысле приятнее — Акунин оставляет свои излюбленные приёмчики в стороне и рассказывает эти истории не как исписавшийся детективщик, а как талантливый беллетрист. Но, к сожалению, сборник назван именно по первой повести, да и по объёму она больше двух других вместе взятых.

 Схема, на которой выстроена история под названием «Огненный перст», безусловно, работает. Акунин — профессиональный человек, и он хорошо понимает, как поймать читателя на крючок. Но одно дело, когда вы читаете Акунина впервые — в этом случае наживку вы проглатываете неосознанно и с удовольствием. Но если это уже пятая-седьмая-десятая книга Акунина, которую вы берёте в руки, то весь ход его мыслей вам понятен с первых же слов. Судите сами, в центре сюжета первой повести находится спецагент, владеющий недоступными для подавляющего большинства знаниями, умениями и техниками и находящийся на сверхважном для империи задании (никого не напоминает?). Задание требует втираться к другим в доверие, вести двойную игру и предавать — а предательства по доброй традиции становятся неожиданностью не только для тех, кого предали, но и для читателей. Таким образом, если помнить о том, что на подобном фундаменте зиждется каждое третье произведение Бориса Акунина, будет проблематично избавиться от довольно простой мысли: не надоело ли ему гонять по кругу заезженную пластинку? Он же всё-таки не Донцова, он умный, талантливый… А завершает неблагоприятную картину финал — во-первых, какой-то смятый и резкий; во-вторых, довольно-таки депрессивный; а в-третьих, завязанный на неожиданном и оттого неправдоподобном предательстве. Другими словами, «Огненный перст» при всём его внешнем лоске оказывается самым слабым из звеньев.

Акунин — профессиональный человек, и он хорошо понимает, как поймать читателя на крючок

Первые страницы второй повести — «Плевок дьявола» — корректируют разочарование, вызванное первой историей, однако, надежды оправдываются не до конца. Грустно, что хитровыдуманное интеллектуальное противостояние греческого духовного лица и разудалого русского княжича оказывается необходимым лишь для того, чтобы заключить дурацкое пари, которое станет подводкой к основному событию — рождению очередного представителя рода. В этом смысле вторая часть вообще довольно необычная. Если в первой и третьей есть уже данность — вот потомок рода, — то во второй кульминацией становится как раз появление на свет наследника. И это не говоря уже о том, что «Плевок дьявола» выглядит рассказом совсем необязательным и напоминает чем-то несмешной анекдот, появившийся здесь то ли для объёма, то ли в силу стремления сделать буфер между двумя максимально разными как в стилистическом, так и в содержательном плане повестями. Потому как третья часть и впрямь кардинально иная. В ней Акунин опирается на расхожий сюжет о благочестивом муже, который своими добрыми поступками самого себя загоняет в тупик. Чем больше герой делает добра, тем хуже ему становится. Но по законам жанра высшая сила не допускает несправедливости, и неожиданная случайность вознаграждает героя сторицей. К этой повести, наверное, претензий меньше всего — мало того, что драматургическая схема выбрана весьма удачно, так ещё и сама повесть очень хорошо написана (с нехарактерными для сказочного сюжета нравственными страданиями героя, зато с вполне сказочной влюблённостью в идеал, вычитанный из книг о Тристане и Изольде и Элоизе и Абеляре).

«Огненный перст» при всём его внешнем лоске оказывается самым слабым из звеньев

Единственное, в чём остаётся разобраться, — насколько уместно говорить об историчности этих повестей, и как они справляются с задачей иллюстрировать научный труд писателя. Исторический антураж, который Акунину представляется основным концептуальным аспектом, здесь выступает не в полную мощь. Это не говоря уже о том, что Акунин опирается не на общеизвестную историю, а на историю по-акунински, которую он отстаивает в своём справочнике (так Аскольд и Дир у него — это один человек). Главное в книге всё равно сюжет, а уж какой эпохой он обрамлён — дело десятое. Что детективы про Фандорина, что брусникинский цикл (у автора вышло три романа под псевдонимом Анатолий Брусникин, действие которых разворачивается на рубеже XVII и XVIII веков), что нынешний проект — всякий раз авантюрный сюжет практически не зависит от конкретных исторических обстоятельств. Однако справедливости ради замечу, что не могу с ходу вспомнить книгу, где было бы иначе — по сути же ничего в человеческих взаимоотношениях не меняется, разве что в быту люди совершенствуются. Но это не отменяет того факта, что попытка увязать исторические изыскания Акунина с новым литературным проектом, носит, скажем прямо, условный характер. Позиционировать эти книги как две стороны одной медали можно разве что с коммерческой точки зрения — благо желающие отдать 1100 рублей за комплект из двух богато оформленных изданий несомненно найдутся.

Евгений ВИХАРЕВ