Ева Муггенталер: «Если во время творческого процесса слишком засматриваться на рынок, то это только мешает»

Немецкая писательница и в большей степени иллюстратор детской литературы, Ева Муггенталер — человек не просто талантливый. Она словно сказка, потому что ту радость, которой Ева одаривает детей, иначе как волшебством не назовёшь. Недавно Ева побывала в России, где представила нашим маленьким читателям свою книгу «Пастух Рауль», которую сама написала и проиллюстрировала. Выход книги на русском языке стал возможен благодаря замечательному детскому издательству «КомпасГид»

— Ева, что вы читали в детстве и юности? На каких книгах «росли»? Кто были ваши любимые детские писатели, любимые литературные герои? Читали ли вы русских авторов? И насколько была в почёте литература в вашей семье?  
— Если говорить о книжках-картинках, то помню, как читала «Мы ещё столько можем сделать вместе» Ф. К. Вехтера, помню книгу Лео Лионни «Рыба — это рыба». Потом перешла и на «текстовые» книжки: «Пеппи Длинныйчулок» Астрид Линдгрен и «Двойную Лоттхен» Эриха Кестнера. Однако любимым героем у меня был Пумукль, несмотря на то, что я истории о нём знаю только по аудиоспектаклю.
Больше всего любила книги Кристины Нестлингер — мне нравился вечно присущий ей юмор.
Огромное количество произведений я брала в руки и откладывала, если первые две страницы не были способны меня заинтересовать. Редко читала фантастику — гораздо больше привлекали романы!
Раньше родители часто читали вместе с нами, детьми — особенно когда мы ездили в отпуск. Например, такие книги, как «Рыжая Зора». Честно признаюсь, иногда мне было трудновато, потому что я была самой младшей. Отец, который всегда был очень начитанным человеком, и потом постоянно предлагал мне тех или иных авторов — в частности, прекрасное издание тургеневских «Записок охотника». Мне в ту пору было лет семнадцать — с каким удовольствием я вникала в эти пространные описания природы!
— Как началась ваша литературная биография?
— В начальной школе — лет в восемь-девять — я вела дневник и любила сочинять всякие истории. Но желание писать — и, главное, делать это добровольно — быстро иссякло. Поспособствовали и уроки родного языка в школе, на которых нас учили тому, что надо следовать правилам вместо того, чтобы искать собственный стиль.
Любила ещё рисовать комиксы, которые тиражировала на ксероксе и продавала родственникам и знакомым.
— Что необходимо, чтобы стать настоящим автором? Трудно ли работать для детей?
— Я в гораздо большей степени иллюстратор, а не автор. Мне предлагают множество историй, но я часто отказываю — они оказываются написаны таким неестественно-слащавым языком, которым взрослые обычно говорят с детьми!.. Гораздо лучше истории получаются, если в голове у автора есть сюжет, который захватывает его самого, а когда он будет перенесён на бумагу, уже и будет ясно, для детей эта история или для взрослых… Начиная с определённого возрастного уровня, лет, возможно, с девяти, границы детской и взрослой литературы начинают местами размываться.
Писать для детей… Думаю, для этого необходимо сохранить свой взгляд на мир, те ощущения, которые возникали в детстве при соприкосновении с другими людьми или предметами, уметь смотреть вокруг глазами ребёнка. Засунуть указующий перст поглубже в карман! И выбросить воображаемые ножницы, которые режут текст на куски, которые понравятся издателю, и куски, которые лучше оставить при себе.
— Как вы считаете, сегодня дети те же, что и в позапрошлом, частично в прошлом веке? Несмышлёныши, не знающие до совершеннолетия, образно говоря, откуда дети берутся. Надо ли их оберегать от правды жизни, от несчастливого конца? Надо ли с ними «сюсюкать» через книгу? Или имеет смысл как-то более по-взрослому проявлять к ним понимание и уважение?
— В Германии в семидесятые годы, в пору моего детства, работало немало художников, графиков, авторов, произведших переворот в детской книге. Вдруг появились книги о том, откуда берутся дети, стала подниматься тема Второй мировой войны, появились книжки, в которых можно было самому рисовать и из которых даже можно было что-то вырезать; сюжеты перестали быть дидактически зашоренными. С тех пор появилось огромное количество книжек-картинок, на полках магазинов книги, написанные детским языком, соседствуют с серьёзной литературой.
Ребёнок всегда отыщет ту историю, которая будет интересна именно ему, и не станет при этом задумываться, пойдёт она ему на пользу или окажется во вред — неважно, в какое время он живёт.
— Грустный конец — насколько это уместно в детской литературе?  
— Зависит от того, как это подать. И от самого читателя, разумеется. Например, мой племянник, прежде чем слушать сказку, всегда спрашивал, хороший у неё будет конец или плохой — очевидно, он слишком вживался в истории и каких-то особенно волнительных моментов просто мог не выдержать. Но другие дети способны сохранять более ощутимую дистанцию.
По моим наблюдениям, дети, которые много смотрят телевизор, менее эмоционально реагируют на чтение вслух.
— Что вы думаете про литературную классику? Насколько она нужна детям, с какого возраста их надо с ней знакомить? И какие классические произведения вы бы настоятельно рекомендовали для детского чтения?
— Предлагая своему ребёнку «Тома Сойера», я бы обратила внимание на то, нравится ему эта книга или нет. Никогда не стала бы говорить: «Это обязательно нужно прочесть!» или «Вот тебе «Крабат» Пройслера — а ну-ка садись и читай!»
Детям необходимо предоставлять хороший выбор, но не предписывать, что им следует читать, а чего не следует.
— Кто из современных детских писателей вам наиболее симпатичен?
— В первую очередь на ум приходят следующие имена: Надя Будде, Йенс Раcсмусc, Юрг Шубигер (который, к сожалению, скончался в прошлом году), Йенс Зентген, Шон Тан.
— Чего и насколько, по-вашему, сегодня не хватает детской литературе? А литературе вообще?
— Сложный вопрос! Возможно, не хватает книг, которые не были бы рассчитаны только на конкретную целевую аудиторию… Издаётся огромное количество детской литературы, каждый год появляется что-то новое, но из этого практически ничто не способно добавить какой-то новой перспективы. У меня уже взгляд замыливается.
— Что в наши дни означает фраза «состоялся как автор»? Легко ли нынче «пробиться», стать знаменитостью, стать «раскупаемой»? И какие сегодня существуют «рычаги» для продвижения творческой карьеры?
— Кажется, вопрос не ко мне. Я ведь не совсем писатель. Но если бы была, то писала бы о том, что трогает лично меня, о том, что меня интересует — ведь если ты сам загорелся темой, то способен разжечь к ней интерес и в других. Мне кажется, что если во время творческого процесса слишком засматриваться на рынок, то это только мешает.
— Какую книг со своими работами вы считаете самой удачной?
— Сложно предугадать, будет ли книга пользоваться успехом. Но шансы получить какую-либо премию есть прежде всего у книг, которые стилистически не похожи на другие, в которых нет ужасно милых персонажей — однако такие книги хуже продаются.
Своим успехом считаю книги «Белый мишка, чёрный мишка» и «Папа, я хочу собаку!» Что у той, что у другой книги коммерческий успех весьма средний. Идеи, воплотившиеся затем в иллюстрациях, родились из множества набросков: чтобы принять решение, мне всегда нужно сделать массу зарисовок того, что приходит мне в голову, пока я размышляю над историей. На наброски уходит много времени, им требуется определённое пространство, эти листы собираются в альбом, во много раз превышающий по толщине итоговую версию книги.
— Как литератор, как родительница, что вы думаете по поводу воспитания в детях любви к чтению?
— Как, на ваш взгляд, можно стремиться к тому, чтобы отдавать чтению то же количество времени, что и раньше, если сейчас его с такой любовью тратят на компьютер, телевизор или мобильный телефон? Думаю, родители и учителя должны это понимать. Надо всей семьёй учиться разумно распоряжаться временем, спрашивать себя, какой пример мы сами подаём детям.
Начать можно с того, чтобы читать детям вслух или в дороге…
— Можно ли нынче «прокормиться» иллюстрациями? Обеспечивают ли они вам достойную жизнь?
— На этом профессиональном пути есть множество разных троп. Если по ним идти, то прокормиться можно. Я, к примеру, иллюстрирую книги, рисую для журналов, для интернет-сайтов, провожу мастер-классы, продаю оригиналы работ. Заказ из области рекламы приносит существенно больший доход, чем иллюстрации к детской книге, но вопрос о том, что именно будут рекламировать твои работы, при этом вовсе не снимается.
— Авторское право и интернет — как вы относитесь к этому вопросу?
— Для меня важно получать отчисления за публикацию. Лишь немногие способны понять, сколько труда и времени (работы над идеей, над эскизами) может быть вложено даже в самую незамысловатую картинку.
— Если бы могли выбирать любую точку земного шара, куда бы вы, не задумываясь, отправились в путешествие?
— По чисто внешним признакам — в страну, где было бы чёткое деление на времена года, где не только равнины, но есть и холмы, и леса… Но, думаю, даже если ориентироваться на первый мой критерий, то, чтобы попасть в такую страну, мне понадобилась бы машина времени. Куда ни приедешь — глобальное потепление не оставляет никаких шансов на то, чтобы климат был предсказуем.
— Если бы случилось чудо и вы вновь вернулись в свои тринадцать лет, что бы вы себе пожелали?
— Жить на планете, на которой люди серьёзно относятся к той самой индейской мудрости: «Только когда будет выкорчевано последнее дерево, отравлена последняя река и поймана последняя рыба, вы обнаружите, что деньги несъедобны». И стараются предотвратить подобный финал.
А в остальном мне бы очень хотелось, чтобы в школе у меня была возможность изучать те предметы, которые мне были интересны, иметь на занятия ими достаточно времени, ещё — больше времени проводить на улице, научиться ездить верхом, петь, играть на гитаре, рисовать карандашами и красками… Найти хороших друзей!

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА