Елена Одесская-Рышкова: "Чем труднее время, тем больше тянутся к поэзии, потому что она вне времени"

Сегодня в гостях у нашего портала русская поэтесса, редактор, организатор прославленного литературного конкурса «Согласование времён» (2009-2013) Елена Одесская-Рышкова…

— Елена, пожалуйста, расскажите про «Согласование». Как родилась идея конкурса? Как всё начиналось? Кто помогал с организацией? Кто были первые участники?
— В начале  я скажу, что, просуществовав четыре года, конкурс «Согласование времён» свою деятельность прекратил. Для этого было много причин, но главное — это усталость моих глаз и сердца. А начиналось всё в Одессе, куда я приехала на фестиваль поэзии Алексея Караковского и «Точки Зрения».
Вот с Алексеем мы и придумали на фестивале новый проект под названием «Русский Автобан». Он был задуман как  литературно-просветительский портал, объединяющий русскоязычных авторов, независимо от места их проживания, и дающий им возможность публикации своих произведений в Германии.
 А конкурс «Согласование» стал одним из нескольких литературных конкурсов,  организованных мною в рамках проекта «Русский Автобан».
Техническую поддержку и оплату сайта взял на себя Алексей, он же был и администратором сайта, а я отвечала за всё остальное.
В команде была я и ещё два человека — мой муж и моя дочь. Муж — дизайн, дочь переводчик официальных документов на  безошибочный немецкий. Это все технические помощники. Спонсоров у конкурса никогда не было.  Мы оплачивали все его потребности собственными деньгами.
Но конкурс «Согласование» — это не только техническая организация, это сообщество авторов, читателей, судей, независимых экспертов, рекламных площадок и, конечно, болельщиков.  Без них никакой конкурс существовать не сможет.
Вот поэтому я считаю, что в команде на каждом конкурсе была я, судьи, авторы и читатели и множество сочувствующих ему людей. Я была организатором и координатором конкурса, а всё остальное оставалось на долю  авторов, судей и независимых экспертов.
Уже с первого конкурса в 2009 году к нам пришли прекрасные авторы.  Значит, поверили в честность конкурса. И победители были замечательные : Елена Лапшина, Елена Крюкова, Алексей Торхов в поэзии и Виктор Лановенко, Владимир Абрамсон, Ильдар Абузяров в прозе.
Через шестерёнки конкурса за пять лет прошло так много прекрасных авторов, что можно составить Антологию русскоязычной поэзии, и за неё не будет стыдно. А количество судей-участников зашкаливает за 200 человек! И среди них были такие гиганты, как Кирилл Ковальджи, Елена Сафронова, Валерия Пустовая, Юлия Подлубнова, Игорь Куберский, Евгений Абдуллаев, Андрей Можаев и многие другие. За свою трудную и нервную работу судьи не получали ни копейки. Это была служба по призванию, а не оплачиваемая работа.
— Сегодня, когда поэзия несколько… «оттёрта к обочине» общественно-культурной жизни, литературные конкурсы — это, по-видимому, дело доблести и геройства их организаторов? Каково же, по-вашему, реальное значение таких мероприятий в наш жестокий и неромантичный век?
— Думаю, что времена для поэзии всегда одинаковы, а романтичным век обычно называют позднее те, кто в нём не жил. Более того, чем труднее время, тем больше тянутся к поэзии, потому что она вне времени. Она о человеке, а не о веке. И это притягивает читателя,  согласует его душу с миром. Поэзия сродни медитации, заговору, она утишает боль души и этим она превосходит прозу. И я не согласна с тем, что, когда говорят пушки — Музы молчат. Именно тогда к ним и обращаются за помощью — в перерывах между боями. И, да, я полагаю, что конкурсы организуют и проводят настоящие энтузиасты, и, в каком- то смысле, в их энтузиазме есть нечто героическое. Шучу.
Но та энергия, которая необходима для организации хорошего конкурса, те временные и нервные затраты, что необходимы для его плавного и ровного проведения, сродни атомной. Это как выносить и родить ребёнка, воспитать его, привить хорошие привычки, сделать порядочным.  Вы  женщина и вы понимаете, чего это всё стоит!
А реальным смыслом существования любого хорошего конкурса является создание среды обитания для поэтов. Особо, если они не могут по тем или иным причинам участвовать в столичных  поэтических тусовках или в реальных фестивалях.
Поэтам нужен читатель,  отклик, комментаторы, эксперты, литературоведы, критики. Это всё — необходимая культурная среда для их самоутверждения, и хороший конкурс обязан её создавать.
Давно прошли те времена, да и были ли они когда-то, где поэтов было только трое. Я уверена, что их очень много, что творчество присуще человеку так же естественно, как и любовь. Он обязан называть всё своими именами — это его божественное призвание. Только человек придаёт смысл любому факту своего и чужого существования, и этим создаёт этику жизни. Без человека такие понятия, как мораль, смысл жизни, этика поведения, религия и бог, наконец, просто теряют свои имена и значения. И поэзия — это самое древнее и могучее средство для «именования» мира и всего вокруг. И странно было бы думать, что то, что заложено в нас, как программа, будет присуще избранным единицам.
Поэзия живёт во множестве голов, а то, что на поверхность славы выплывают единицы — это уже совершенно иная история. Но внимания достойны все, и конкурсы могут дать этим всем некую часть этого внимания. Скажем так, конкурс — это поэтическое шоу для привлечения внимания к его авторам.
— Кого отбирали на «Согласование»? Что оно даёт участнику? А победителю?
— В течение времени принципы отбора корректировались. В самый первый раз я взяла на себя лично смелость делать предварительный отбор. Потому что авторов в тот первый раз было огромное количество  — около 900. И я просто побоялась дать судьям такой объём работы. Но сломалась сама и потом, уже после конкурса, долго лечила глаза и нервы.
В дальнейшем  практически все работы поступали к судьям, а первичный отсев я делала по принципу либо несоответствия требованиям конкурса, либо в случае несомненных  поэтических неудач. Всё остальное решали судьи. Обычно судейство было разбито на три этапа. На каждом этапе работала своя команда судей от 10 до 15 человек, на третьем этапе все судьи объединялись и выбирали окончательных победителей.
Кроме читателя, внимания критиков, экспертов и рецензентов, которые писали обзоры, давали эмоциональные оценки и такое прочее, авторы, вошедшие в короткий и длинный листы конкурса, ну и, конечно, победители получали от конкурса некоторые дополнительные бонусы.
Стихи победителей и всех авторов, попавших в длинный лист конкурса, были бесплатно для авторов опубликованы в итоговых сборниках.
Все сборники конкурса и антологии были изданы в Германии, продавались в магазинах Германии, а также по сию пору продаются в огромном международном сетевом магазине AMAZON.
Мною проводилась большая рекламная компания конкурса. Как в российских изданиях, так и в Германии. Книги конкурса в электронной форме были разосланы по всем университетам Германии, в которых есть отделения русистики. Вела большую дружескую переписку с некоторыми немецкими коллегами по поводу издания антологий русской современной поэзии с участием наших авторов. К сожалению эти проекты не получили своего развития, но попытка с моей стороны была сделана. В русскоязычной прессе Германии, Финляндии, Австрии, Америки были публикации о конкурсе и его авторах.
— Открываете ли с его помощью новые имена? Если да, то назовите.
— Да, я надеюсь, что для  большинства читателей были открытием имена  наших «золотых авторов». Уже потом эти имена стали заметными. Например, Валерий Бочков до сих пор называет конкурс своим крестителем.
— Елена, а вы сами — что с того имеете? Приносит ли его организаторам литконкурс какие-то ощутимые «дивиденты»? Дорого ли обходится вся эта «музыка»?
— Ничего я с этого не имею. Понимаю, что не поверите, но это так. Я не вхожу ни в какие союзы или организации — совершенно одинокий волк, который делает только то, что ему нравится. Мне захотелось себя попробовать в организации хорошего конкурса. Без денег от авторов, без спонсоров, без великих знакомств. Начать с нуля и сделать дело. И у меня получилось доказать себе. Этого результата для меня достаточно. Теперь я с полным правом могу сказать другим людям, которые ноют и стонут о невозможности чего-то: «А вы пробовали? Докажите, что не можете!» Вот это внутреннее удовлетворение и есть весь результат моей деятельности. Жаль, что возраст и здоровье не позволяют мне продолжать в том же духе. Но я с удовольствием  продолжаю участвовать в чужих литературных проектах, куда меня приглашают судить. Например, на конкурс Чемпионат Балтии по современной русской поэзии от Евгения Орлова. Можно сказать, что конкурс помог мне заработать хорошее имя. Честное имя эксперта. И это тоже результат, которым я горжусь — такое деньгами не купишь.
Да, ведение конкурса обходится очень дорого. Если пересчитать затраты моего времени в стоимость часа по европейским расценкам, то я бы уже была очень обеспеченным человеком. Шучу.
Кроме времени, я тратила собственные деньги для издания чужих книг — итоговых сборников конкурса и антологий современной русской поэзии. Но зато научилась вёрстке, фотошопу и многим другим хитростям при создании книги. Ведь я сама делала эти книги от обложки до содержания. Благо был руководитель-учитель по фотошопу в лице моего мужа. И тут я обязана сказать слова благодарности моей семье, которая терпела весь этот» базар» и помогала всем, чем могла. Спасибо моему дорогому мужу Саше за постоянную и умелую помощь во всех делах конкурса. А так — голой пришла в этот конкурс, голой ушла из него.  Как и положено человеку в жизни.
— Если можно, пожалуйста, расскажите о себе. Где родились и выросли? Что оканчивали? Почему решили посвятить себя литературе?
— Я родилась в Одессе в середине прошлого века в очень интеллигентной семье с глубокими корнями. Жаль, что советская власть эти корни вырвала из почвы. Выросла в Одессе, где и прожила 48 лет, успешно трудясь на ниве научной деятельности. Да, я не получила филологического образования, и слава Богу! У меня три высших — инженерное, юридическое и психологическое. Это в бывшем Союзе, а в Германии закончила Европейскую школу по классу программы SAP-Menegment.
Стихи начала писать с детства. Своё стихотворение «Мироздание», написанное в 14 лет, полагаю лучшим из написанного. С тех пор не поумнела ничуть, лишь стала осторожнее. Литературе себя никогда не посвящала. Поэзия выбрала меня сама, без моего на то согласия.
Я думаю, что это нормальный ход событий. Просто вдруг понимаешь, что видишь мир иначе, чем другие. И я всегда радуюсь, когда читаю чужие стихи и понимаю, что я не одинока в этом, но нас много таких. Свою книгу стихов, или книги стихов не сделала. Всё время делала для других, а свою создать  — как-то всё недосуг. Может, боюсь, что как только издам — сразу же поставлю точку в жизни, и будет пора умирать? Шучу.
Собираюсь, даже приказала  себе до конца этого года сделать, наконец, книгу. Но до сих пор не уверена, что выполню это обещание.
— Стоит ли сегодня выбирать стезю литератора или журналиста? Сегодня, когда всё уже вроде бы написано? Когда СМИ повально переходят на электронные версии, и в пишущих кадрах нужды становится всё меньше и меньше…
— Я не знаю ответа на этот вопрос. Уверена, что настоящая стезя выбирает нас сама. По призванию. А всё остальное — от лукавого. Думаю, что главное — оставаться человеком, а остальное приложится. А написанного не может быть «всё». Хотя бы потому, что каждый человек воспринимает мир по-своему. Нет двух одинаковых взглядов на одну и ту же вещь. Кроме того, несмотря на существование только трёх действительно интересных сюжетов — любовь, смерть, смысл жизни, — в рамках этих трёх можно каждый раз создавать новую вселенную. Мы живём в мире, который расширяется постоянно и очень быстро, как же можно надеяться, что всё написано? Всё только начинается с каждой следующей секунды и до самого последнего шага в пустоту.
Журналистика нынче — это сумасшедшая сила. Третья власть, и тот, кто ею владеет, — самый сильный человек в мире. Она меняет сознание целых стран, формирует новое мировоззрение, способна поднять или опустить любую идею. Журналистика — это отражение и внедрение одновременно. Поэтому в неё нужно идти, хорошо понимая меру своей ответственности и границы, через которые переступать нельзя, недозволенно. Вот это главное. А где будет информация — на сайте в электронной форме, либо на бумаге — это не суть важно. Мир изменился, и будущее уже здесь, поэтому его нельзя мерить мерками прошлого века. А кадров нужно ещё больше, иначе почему так ярко и многочисленно засветились звёзды огромного количества блоггеров? Это та же журналистика — пришёл, увидел, написал. И люди читают блоги куда чаще, чем бумажные издания. Вопрос не в том, что не нужны штатные журналисты, вопрос в изменении авторского права, а также в системах оплаты этого массового явления народной журналистики.
— Интернет и авторское право — как вы относитесь к этому вопросу?
— Это огромный и сложный вопрос, и он ещё ждёт своего решения. Я патентный адвокат, но с патентами в рамках авторского права попроще, а вот сосуществование авторского права на беллетристику с интернетом — заноза для юриспруденции. Это точно. Могу только сказать, что для большинства сетевых авторов вопрос стоит иначе. Они готовы сами заплатить за свою известность. Им главное — чтобы их читали и знали. Но это не решение проблемы  оплаты авторского труда. Читаемое должно приносить доход автору. Независимо от его качества.  Читают, значит обязан быть доход. Я думаю, что это вопрос к провайдерам тех сетевых ресурсов, на которых стоят читаемые книги. А вот как препятствовать распространению книг в сети без их оплаты? Я думаю, что никак. Информация обязана быть доступной. А любая книга — это информация. Если будут читать, то смотри на соображения выше — провайдер платит за заходы в книгу и её скачивания.
Дополнительные читатели — важный социальный показатель для автора любого ранга. А бумажные книги должны быть «подарочным», «штучным» и очень дорогим товаром.
Таким образом мы облегчим давление на окружающую среду, сохраним леса от вырубки, а реки от загрязнения! Публикация в бумаге должна быть только под заказ, а не тиражом любого числа. В этом я уверена совершенно. Вот тут уж известный автор может рассчитывать на цену любой величины по согласованию с издателем. При этом именно сетевой рейтинг читаемости может быть основным аргументом для повышения цены бумажной книги. Но, повторяю, я не могу решить одномоментно этот непростой вопрос. Будущее уже здесь, а мы к нему не готовы. Шучу.
— Елена, как много вы издавались? Когда можно будет познакомиться с вашей новой книгой?
— А нигде я не издавалась одной книгой. Публикации по разным журналам есть. Есть электронные страницы на разных литературных сайтах. Моя книга будет издана мною самой в Германии. Когда — не знаю.  Как только сделаю — тут же вам сообщу. Не шучу.
— И, если можно, кого из современных поэтов вы считаете заслуживающими внимания? А прозаиков?
— Беллетристику я уже не читаю. Время для неё прошло… Поэзию читаю, потому как авторская поэзия и есть личность автора в полной человеческой красе. Без соли и сахара, без сюжетных перипетий. А меня всегда интересуют люди и их  душа, а не детектив сюжета.
Из современных  — Александр Кабанов, Сергей Жадан, из прошлого — Василь Стус, Пастернак.
— Кого вы читаете в настоящее время? Кого  любите перечитывать?
— Пригожин И., Стенгерс И. «Порядок из хаоса» О Генри…

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА