Елена Мороз: Есть высшая мудрость в том, что человеку не дано стать властелином времени
Молодая поэтесса из Подмосковья обладает редкостным даром – проникать «глубоко под кожу» — о чём бы она ни писала. Будь то стих про родной город, или поэма о бродячей собаке, или простая изящная лирика – каждое её произведение заставляет сердце биться чаще. У Елены вышло уже два сборника – «Напевы менестреля» и «Сквозь века». Полученные в дар лично от автора, эти незамысловатые издания формата школьной тетради в простой мягкой обложке, иллюстрированные самой Еленой, занимают в моей библиотеке место на одной полке с Пушкиным и Есениным…
— Елена, расскажите о своём детстве, юности. Кого вы тогда читали? Любили ли литературу в вашей семье?
— Сказать по правде, мне трудновато припомнить, когда именно состоялось это первое сакральное приобщение моё к печатному слову, хотя вообще воспоминания о детстве у меня очень ясные и тёплые. Начать, наверное, стоит с того, что усвоила азбуку я очень рано и начала читать в четыре с половиной года. И, конечно же, в ту малышовскую пору моими «поэтическими авторитетами» были популярные в те годы советские детские поэты – Агния Барто, Сергей Михалков, Самуил Маршак, а ещё – Лев Квитко… Особо хорошо усваивалось мной, конечно, содержание тех книжек, которые были красиво проиллюстрированы. Гости, перед которыми мои родные традиционно демонстрировали детские уменья, изумлённо руками всплёскивали, когда я порой без запинки цитировала залпом содержание целых детских книжиц, заученных слёту… Но стать поэтом в детстве я точно не мечтала. Да и близкие единодушно прочили мне в детстве карьеру художника, замечая у меня выраженный дар к изобразительному искусству, унаследованный от мамы и дедушки, в разное время посвятивших жизнь этому виду творчества. Мама, к слову, тоже иногда пишет стихи и публикуется, но направленность её поэзии скорее лирико-патриотическая. В нашей семье литературу всегда уважали, но проза бытия не всегда располагала к глубокому погружению в мир литературных образов. Библиотека в нашем доме была скромной, она не изобиловала томами «модных» авторов. Вообще, читали мы в основном то, что близко душе, а не то, что «просто обязан прочитать каждый образованный человек». Взрослея, за рамками школьной программы я предпочитала научно-популярную литературу. В доме не выводились журналы «Наука и жизнь»,
В своём стремлении проявить оригинальность автор того или иного творческого продукта вообще начисто теряет идею, «душу» своего творения.
«Юный натуралист» и тому подобное. (Увлечение естественно-научными темами, горячий исследовательский интерес к живой природе определил в дальнейшем выбор моей первой профессии – ветеринарного врача). А вот интерес к художественной литературе у меня изначально был, пожалуй, более умеренным. Причём, предпочитала исключительно прозу. Помнится, в десять лет я основательно прониклась творчеством Владислава Крапивина, и тогда его «Мальчик со шпагой» надолго стал мне не просто «другом», а – эдаким отображением тогдашней моей внутренней подростковой сущности. Кстати, вообще образ изящного клинка шпаги – как некий символ противостояния серым стереотипам реальности – меня «зацепил за сердце» не раз, позже – уже в известной исторической прозе Валентина Пикуля. Роман «Пером и шпагой» в юности покорил меня живостью и многогранностью образов и нестандартным переплетением сюжетных линий… Кстати, вообще в ту пору я культивировала в своей душе образ такой маленькой амазонки: может, это потому, что нужно всегда было от чего-то защищаться: от невзгод, от непонимания сверстников… Основательно захватил меня тогда и «Спартак» Джованьоли. А ещё – вот такой контраст – в ранней юности меня неожиданно вдохновила «Синяя птица» Мориса Метерлинка. Знакомство с этой философской сказкой что-то изменило тогда во мне. Кажется, её автор всю жизнь учился следовать евангельскому призыву «быть как дети». Такой сложный и одновременно трогательно-наивный путь познания бытия… Думаю, что взрослым нужно иногда возвращаться к прочтению и «Синей птицы» Метерлинка, и «Маленького принца» Экзюпери – чтобы не утратить чистоту и яркость детского мировосприятия…
— Когда вы начали писать стихи?
— Задатки проявились в школьные годы, ну а если вы о том, что реально может претендовать на понятие «творчество», то его первые образцы я начала создавать в весьма уже «солидном» для начинающего поэта возрасте — за двадцать. Исходя из литературных авторитетов, для пробуждения поэтического дара это срок не совсем ранний. Причём первым из опубликованных моих творений было стихотворение реалистической направленности и называлось «В электричке». В нём я запечатлела реальный образ старика-калеки, зарабатывающего себе на жизнь игрой на аккордеоне… Придирчивые литературоведы скорее отнесли бы этот дебютантский продукт к категории «удачно зарифмованная проза». Далее я писала в очень разных стилях и на разные темы: от романтичных фантазийных сюжетов нео-символистической направленности – до жёстких сатирических «выстрелов» во всё то, что вызывало возмущение. В дальнейшем эволюция моего поэтического творчества направила свой ход в философское русло.
— Самые близкие вам поэты – кто они?
— Наверное, покажусь банальной, но сейчас заново открываю для себя известных поэтов плодотворнейшего Серебряного века – Мандельштама, Гумилёва, Брюсова, Блока… Особенно близки символисты, их «тайнопись невысказанного» увлекает. Удивительно, но с каждым годом нахожу что-то новое и непознанное доныне в творчестве этих, уже, казалось бы, давно и хорошо знакомых мне авторов. Каждый из них – это ведь целая планета! И, может, подлинный талант истинного поэта в том и состоит, чтобы с каждым новым прочтением его произведений читатель открывал для себя какой-нибудь неожиданный ракурс восприятия, постигал всё новые глубины или высоты. Вот примерно так у меня сейчас и происходит со стихами поэтов Серебряного века. Из зарубежных классиков я бы, пожалуй, выделила Гёте, поскольку к его творчеству у меня ещё в студенческие годы был выраженный исследовательский интерес. Хотя, кстати, считаю, что, например, его вечный хрестоматийный «Фауст» слишком уж пространен и витиеват. Основную идею можно было бы гораздо лаконичней выразить… Но его философские афоризмы просто гениальны.
— Кого вы любите из прозаиков? Что читаете?
— Вообще, всех «симпатичных» мне авторов перечислять даже и не возьмусь, потому что практически каждый писатель, с творчеством которого довелось мне когда-либо в моей жизни соприкоснуться, в той или иной мере обогатил меня – эмоционально, интеллектуально, нравственно. И пусть даже очень многое в литературном творчестве классиков и современников оказывалось совсем не близким мне, но всё равно, как и общение с разными людьми, оно наполняет нас бесценным духовным опытом. Кстати, далеко не всегда то, что интересно человеку, должно быть ему близко по духу: тема вполне может быть порой и чуждой, но – небезразличной. Мне интересно и симпатично творчество психологичного, лаконичного и вечно актуального Чехова, такого глубокого, многогранного и противоречивого Гоголя… Интересна мне и религиозная философия Мережковского, глобальность раскрываемой им духовной проблематики. Сейчас перечитываю его книгу «Пётр и Алексей» — спустя годы после первого знакомства с ней. Что касается произведений современных авторов, скажу, что не устаю перечитывать историческую прозу Пикуля, которую горячо полюбила с детства.
— Что сейчас пишете? Над чем работаете?
— В паузах между основной работой готовлю к выпуску третий поэтический сборник. Но с этим сейчас не спешу, поскольку моя ежедневная журналистская деятельность и проза будней немного оставляют времени для лирики в моей жизни.
— Можно ли в полной мере познать поэзию в переводе? Как вы считаете, возможно ли скверным переводом исковеркать гения или, наоборот, хорошим – возвеличить посредственность?
— Уверена, что так весьма часто происходит с переводными текстами. Ведь в большей мере здесь мы оцениваем талант автора художественного перевода, имя которого, к сожалению, склонны запоминать не все читатели. А меж тем, именно от того, насколько бережно он подошёл к обработке исходного творческого материала, от глубины его проникновения зависит точность соответствия авторской идее оригинала. Ведь гениальность порой заключена в нюансах. Взять хотя бы хрестоматийную «Лорелею» Гейне. Масса версий русских переводов, и некоторые из них, кстати (да простит меня почтенный дух немецкого поэта) звучат даже, пожалуй, академичнее и художественнее оригинала, а вот другие – напротив, начисто способны изуродовать представление о первоисточнике…
— Классическая поэзия – это вечная ценность или преходящее? Согласны ли вы, что время классики в поэзии безвозвратно прошло, что авангард уверенно вытесняет её? Применимо ли понятие «актуальность» к поэзии?
— Та поэзия, которая претендует на звание вечной — всегда над временем. Она практически одинаково близка и понятна людям разных эпох. Есть такие темы и формы художественного отображения мыслей и чувств, которые актуальны вне зависимости от социально-политических и культурных тенденций. Думаю, всему тому, что подлинно талантливо, не дано померкнуть с веками. Классика может найти своё новое оформление, новое развитие, но оставаться фундаментом творчества. А снижение её популярности объяснимо: людям, ищущим свой оригинальный образ в стремительно меняющемся мире, ближе то, что соответствует ритмам и темпам родной им эпохи. И в числе образцов сегодняшнего авангарда найдётся то, что когда-нибудь станет классикой. Но весьма часто бывает и так, что в своём стремлении проявить оригинальность автор того или иного творческого продукта вообще начисто теряет идею, «душу» своего творения. А творчество без заключённой в нём идеи – мертво.
— Елена, а могли бы вы не писать? Представьте, что на вас «свалятся» большие деньги, но за это вам надо будет отречься от своего дара. Согласились бы на это?
— К счастью, такой выбор передо мной никто пока не поставил. Конечно, эта дилемма уже не нова и не раз упоминалась в мировой литературе. Не хочу прослыть ханжой, но признаюсь совершенно искренне: деньги — это для меня совсем не то, ради чего я могла бы отказаться от чего-либо отрадного для меня. У меня никогда не было больших денег, поэтому и привязанности к ним я не имею. Я вообще не жадный человек. А вот если бы гипотетический выбор был другим — ну, скажем, могущественный НЕКТО предложил бы мне в обмен на поэтический дар избавление от имеющихся реальных проблем, от всего того (физического и морального), что тяготит и снижает качество жизни – ну, тогда, может, стоило бы подумать над этим фантастическим предложением. Хотя… опасный момент: ведь если талант, исходя из традиционного понимания – дар Божий, то наш вселенский Автор уж точно не стал бы вот так «выкупать» его обратно. Стало быть, предложеньице вышеозначенное априори могло бы «поступить» только от его лукавого противника, а с этим-то уж точно дела иметь не стоит, как известно (улыбка).
— Елена, признайтесь, можно ли нынче прокормиться поэзией? Чем зарабатываете на жизнь? Как вы издаётесь? Каким чудом? Ведь сегодня поэзию почти не печатают, издательства берут стихи неохотно – а у вас уже два сборника. Это всё – самостоятельные усилия или плоды меценатства?
— Прокормиться поэзией, наверное, во все века было почти нереально: но это – если говорить о стихах, которые «пишутся сердцем». Ну, а кормит меня сейчас другое ремесло – журналистика (доныне я успешно трудилась по своей другой специальности – ветврачом, лечила «братьев меньших»). И вот уже десять лет как я работаю в региональной прессе, сейчас являюсь журналистом районной газеты, а параллельно – пишу тексты песен, создаю стихотворные сценарии различных творческих программ, проходящих в городе Одинцово. В общем, скучать некогда. Иногда поэтические музы, так сказать, помогают реализовывать административные заказы. Приходится, как говорил классик русской сцены, «стимулировать сознательное бессознательным» — то есть усилием воли пробуждать вдохновенье. Правда в том, что зарплаты моей для издания двух сборников было бы явно не достаточно. В выпуске книг мне оказывали финансовую поддержку некоторые представители местных муниципальных властей. Однако ничьей добротой никогда не злоупотребляю, и потому для «рождения» следующего сборника придётся мне, наверное, самой копить свои маленькие сбережения…
Прокормиться поэзией, наверное, во все века было почти нереально: но это – если говорить о стихах, которые «пишутся сердцем».
— А нужна ли поэзия, раз уж так её нынче отталкивают прагматики- «хозяева жизни»? И кому и почему она нужна?
— Сразу вспоминается классическое «если звёзды зажигают»… Нужна ли поэзия? Я не проявлю оригинальности и отвечу: каждому – своё. Ведь поэты ни у кого «хлеб не отнимают», на дороге у прагматиков не стоят. И, кстати, далеко не все «хозяева жизни» поэзию раздражённо отпихивают, а даже и сами на досуге порой «грешат» стихосложением – если вспомнить о некоторых персонах, например, из современного бизнеса…
— Елена, каким вы видите будущее русской литературы, в частности поэзии? Согласны ли вы, что сейчас она испытывает подъём?
— Я вообще в будущее заглядывать не люблю и на роль предсказателя не претендую. Да и непросто мне быть объективной в оценке глобальных тенденций, так как моё представление о состоянии современной поэзии далеко не всеобъемлющее. Я же не провожу какой-то анализ состояния поэзии, просто иногда занимаюсь этим видом творчества. Да и к тому же, если уж мы заговорили о перспективах: как порой бывало в истории, некоторые авторы, достойные признания, обретали его только спустя столетия. И сколько «пророков», вспоминая известный евангельский афоризм, прижизненно оставались без почестей в Отечестве своём, а через век, вдруг оценённые потомками, объявлялись гениями.
— Как литератор и просто русский человек – что вы думаете по поводу сохранения чистоты нашего языка, хотя бы в пределах грамотности? Молодёжь почти не читает книг, в школах преподают малограмотные учителя. Что делать?
— Талант педагога в том, чтобы уметь заинтересовать учеников преподаваемым предметом, помочь им проникнуться здоровым любопытством к преподаваемым темам. И кому повезло с этим в школьные годы, тот, наверное, не позволит себе произнести слово «ложить» вместо «класть» и не присвоит, скажем, слову «рояль» принадлежность к женскому роду (улыбка).
— Что бы вы сейчас могли посоветовать себе тринадцатилетней?
— Любопытный вопрос. Проблема в том, что в 13 лет я, пожалуй, не менее остро воспринимала мир, чем теперь, и маска беспечности как-то ко мне и тогда «не приставала». Но всё же, если бы такая фантастическая возможность встречи с моим прошлым представилась, то я бы, пожалуй, посоветовала себе всегда искать и находить только свой собственный путь совершенствования, посоветовала бы не гасить в себе талант из опасения быть не принятой сообществом сверстников. А ещё – я бы утешила себя-тринадцатилетнюю этим афоризмом Конфуция: «Если тебе плюют в спину – это значит, что ты впереди». Но, пожалуй, главным стал бы всё же вот такой мой совет себе-юной: никогда не стесняться говорить самым дорогим людям много сердечных слов, потому что однажды настаёт время, когда мы не успеваем это сделать…
— Если бы вы могли путешествовать во времени, куда бы вы отправились в первую очередь?
— Если бы… Вот, к слову, в бытность мою подростком я бы без раздумий ответила, что хочу заглянуть в Европу восемнадцатого века или, скажем, в античный Рим. Но вот сейчас я предпочла бы совсем иной «маршрут»: вернулась бы на время в моё детство и пообщалась с теми, кто мне дорог и кто сегодня уже покинул этот мир. Попытаться вернуть дорогое невозвратное желает, наверное, каждый, кому известна боль утрат. Тогда бы я попыталась изменить ход событий… Но сейчас вдруг с этой фантазией мне сразу вспомнился известный рассказ Рэя Брэдбери «Звуки грома», когда ход мироздания был нарушен всего лишь случайным уничтожением бабочки… Есть высшая мудрость в том, что человеку не дано стать властелином времени. Кстати, считаю Брэдбери одним из самых чутких и мудрых пророков нашего времени. Конечно, он более философ, чем фантаст…
— Должен ли поэт иметь гражданскую позицию? А высказывать её публично?
— Это личное дело каждого человека. Думаю, что подлинный поэт как творческая личность может иметь ценность для мира и вне зависимости от его политических взглядов и гражданской активности. Но, однако, если слово поэта способно вдохновлять читателей, то значит, его автор должен нести ответственность за то, чем наполняет души. Поэт ведь прогнозирует, какие чувства он «пробудит лирой», какой отклик вызовет в обществе голос его творчества, побудит ли оно читателя к совершенствованию. Не открою ничего нового, но в нашем мире, с разных сторон атакованном негативом, очень важна созидающая и возвышающая роль поэзии. Так или иначе, равнодушным к происходящему вокруг него истинный поэт быть не может. Вот такова моя позиция.
Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА
