Юрий Лужков: Речь о закрытии Ленинской библиотеки в моё время никогда не шла

Сегодня в гостях у нашего литературного портала Юрий Михайлович Лужков — экс-глава столицы России, успешно руководивший ею в течение 18 лет и оставивший в истории города заметный след. Юрий Лужков — автор более 40 книг и 200 печатных работ, и читателям, особенно же москвичам, будет очень интересно данное интервью.

— Юрий Михайлович, расскажите про Ваш литературный дебют — как долго «зрела» первая книга и что подвигло к её написанию? Ваша писательская деятельность имеет некие глубинные корни, или Вы пришли к ней спонтанно, Вас подтолкнули жизненные обстоятельства?
— В студенческие годы у меня была тяга к стихосложению, но я никогда не думал писать что-либо из области художественной литературы. Я технарь, и этим, казалось бы, всё сказано. Но в 1991 году я оказался в эпицентре драматических событий и исторических перемен в жизни нашей страны, после чего друзья уговорили меня написать книгу. Я назвал её «72 часа агонии». Это было моё первое даже не литературно-художественное, а скорее общественно-публицистическое изложение произошедшего в нашей стране.

В студенческие годы у меня была тяга к стихосложению, но я никогда не думал писать что-либо из области художественной литературы

— Что Вы читали в детстве и юности? На каких книгах выросли? Кто были Ваши любимые литературные герои? Читающая ли была у Вас семья?
— Я ребёнок военных лет, и литература тогда в основном была о героях, партизанах, полководцах, разведчиках. Позднее в этом ряду появились Толстой, Достоевский, Тургенев и Шолохов. Читать я любил, читал много и самых разных авторов: Пушкин, Грибоедов, Джек Лондон, Фейхтвангер,  Голсуорси — всех и не перечислить.
Наша семья, хоть и считалась рабочей, книги читала охотно, особенно отец. Он  даже собрал домашнюю библиотеку, в которой, помню, была Малая Советская энциклопедия и общественно-политические издания, такие как «Ложная мудрость религии».
В самое опасное время (1941-1942 гг.), когда фашисты вплотную подошли к Москве, наши соседи по бараку бегали по двору и, причитая, говорили, что с приходом немцев первыми укажут на семью коммуниста Лужкова, и нас всех расстреляют. Бабушка испугалась и пыталась сжечь книги в печке, но мама, хоть у неё и было всего 4 класса образования, остановила её и тем самым спасла библиотеку, в том числе важную для меня Энциклопедию, названия всех томов которой я до сих пор помню.

России не на что рассчитывать, кроме россиян, в особенности — молодого поколения

— Легко ли было совмещать руководящую работу и писательство? Если «тогда» Ваше творчество было скорее Вашим хобби, то теперь Вы уделяете ему больше внимания и времени? Собираетесь ли переходить на профессиональную стезю?
— Совмещать работу с творчеством легко, если работа — это творчество. Желание написать что-то рождалось из самой обстановки. Стих «Полтава» я написал к юбилею Полтавской битвы, видя, что руководство страны почти не обратило внимания на это историческое событие. Рассказ «Агроимпотенция» появился в знак протеста против политики государства в области сельского хозяйства.
Или такой пример: будучи студентом из очень бедной семьи, я был вынужден подрабатывать, и как-то мне довелось поработать в тюрьме с заключёнными. Позже я  написал рассказ о том, как «перекликаются» жаргонизмы, услышанные мною тогда от уголовников, с выражениями, используемыми в современной лексике.
— Что стало мотивацией к написанию «Алгоритмов лидерства»? Нашла ли уже книга своего читателя?
— России просто необходимы новые яркие руководители, которые смогут вдохновлять людей на созидание и вести их за собой. Я написал эту книгу, понимая необходимость объединить жизненный опыт и энергию молодости, нормальный цивилизованный консерватизм и новые прорывные технологии. России не на что рассчитывать, кроме россиян, в особенности — молодого поколения. К нему я и обратился.

Моё творчество — это скорее хобби, я и не считаю себя профессиональным писателем

— «Сократ» — это поэма о «наболевшем»? Её уже пытался кто-то ставить… А нужна ли вообще какая-то постановка для поэм?
— Что касается «Сократа», то я писал его в каком-то порыве, через сочувствие и уважение к человеку, который принял смерть, но не отказался от своих принципов и не просил пощады у власти. Нужна ли постановка? Честно скажу, не задумывался об этом. Вы правильно подметили, что моё творчество — это скорее хобби, я и не считаю себя профессиональным писателем, об этом даже речи не идёт.
— Какое из своих художественных произведений Вы считаете самым сильным? Много ли времени ушло у Вас на него?
— Конечно, самым эмоциональным произведением я считаю «Сократа». Я его писал залпом, мысли шли практически непрерывно, и приходилось записывать их буквально на ходу. Часть рукописи составлена на листках из разных гостиниц, в которых я в тот период останавливался. Это было время, когда политические нападки на большой период фактически разделили нашу семью, и побыть вместе мы могли только за рубежом.

Друзья у меня остались, ведь я никогда не считал себя политиком

— У Вас остались друзья, или у политиков таковых не бывает?
— Правильно говорят, что политика — грязное дело, и для многих она несовместима с жизненными принципами. По известному выражению, у стран не бывает союзников, только совместные интересы. Так же и  у политиков не бывает друзей; бывают либо попутчики, либо конкуренты. Наверное, я не очень подхожу под это определение, и друзья у меня остались, ведь я никогда не считал себя политиком.  
— О каком районе Москвы Вы бы хотели особенно написать? Какие московские улочки Вы бы посетили и воспели в своих произведениях?
— Место моего рождения — Москва-Товарная, Павелецкая набережная, там же прошло детство и юность. Сейчас всё изменилось, бараков нет, но школа и хлебозавод, картонажная фабрика, роддом и пожарка остались. Не вижу особого смысла рассказывать о «территории детства», а вот написать о друзьях детства и той жизни, пожалуй, будет интересно.
— Можно ли экономить на культуре и образовании? Недавно в СМИ прошла информация о закрытии государственной Ленинской библиотеки. Заходила ли при Вас речь об этом речь?
— Экономить на культуре и образовании —  значит выбросить страну из будущего. Речь о закрытии Ленинской библиотеки в моё время никогда не шла. Помню, наоборот, мы обсуждали вопрос о дополнительных запасниках для Ленинки.
— Как Вы относитесь к ненормативной лексике в литературе? Есть ли определённые условия, когда можно допустить её употребление?
— Ненормативная лексика — это часть нашего языка, можно сказать, часть души народа. Как известно, даже Пушкин позволял себе… кое-что. Я считаю злоупотребление ненормативной лексикой индикатором бескультурья; но полный отказ от неё означает потерю сочности и образности языка.

Экономить на культуре и образовании — значит выбросить страну из будущего

— Приносит ли Вам доход писательство?
— Приносит,  но… скорее материальный расход (улыбка).
— Ваша зарплата в Международном университете действительно всего один рубль? Какую пользу приносила Вам эта работа? Будете ли Вы и далее работать со студентами?
— Именно так. Зарплата моя в Международном университете составляет один рубль в месяц. Когда налоговые службы узнали об этом, они нагрянули с проверкой, мол, почему я получаю зарплату ниже установленного при мне же в Москве прожиточного минимума? Пришлось исправлять: официально зарплата стала соответствовать московскому минимуму, а на руки я продолжал получать один рубль в месяц. Остальные деньги шли на поддержку студенческих работ.
Работа со студентами — это неотъемлемая часть моей творческой деятельности. Например, книжка «Алгоритмы лидерства» появилась после моих лекций в Лондоне и Москве на эту тему. «Сократ» также родился в результате проведённых «Сократовских чтений» в университете.
— Что Вы в данный момент пишете? Над  чем работаете?
— Сейчас я готовлю аналитические материалы по Дэн Сяопину, Бухарину и Косыгину — для прочтения лекций.

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА