Палата №6 Елены Котовой, или Книга, которой могло и не быть
В бытность своей работы на радио, корреспонденту «Пиши-Читай» по заданию редакции пришлось делать репортаж из знаменитой психиатрической лечебницы имени Сербского. Ту экскурсию в «центральную» психушку, что в Кропоткинском переулке, я отлично помню до сих пор. Мне повезло — я всего лишь выполнял журналистскую работу. А вот известной писательнице Елене Котовой повезло гораздо меньше. Два года назад она проходила в больнице имени Кащенко (лежала, не поверите, в палате №6) принудительную судебно-психиатрическую экспертизу в связи со скандальным коррупционным делом Европейского банка реконструкции и развития ЕБРР (Котова — бывший директор ЕБРР от России)
Неудивительно, что на свет появилась книга «Кащенко! Записки не сумасшедшего» — творческое и философское осмысление пережитого, истории тех людей, с которыми автору пришлось столкнуться за стенами дома для сумасшедших
Сборник состоит из повести «Окно наизнанку» и 8-ми рассказов. По признанию Котовой, идея назвать так повесть пришло «абсолютно спонтанно», и только потом она увидела некую стилистическую созвучность с другим известным романом «Пролетая над гнездом кукушки» — названием тоже совершенно неожиданными и абсурдным. «Образ окна наизнанку, который именно показывает нам и мир снаружи, и мир внутри психушки, помогает людям увидеть самих себя изнутри,- объяснила Елена. — Это окно , которое смотрит на все стороны, и которое выворачивается то одной, то другой стороной. То есть как жизнь поворачивается к нам совершенно разными гранями».
Личная печальная история автора перекликается с другими героями повести. Например с Ксенией-Хармс, молодой красивой женщиной, матерью троих детей, которой пришлось выбирать: либо она будет признана невменяемой и никогда не сможет воспитывать детей, либо ей не поставят диагноз, но начнут раскручивать против неё дело.
Или с несчастными молодыми девушками, пустившимися во все тяжкие, и которые в свои 22-28 лет выглядят порой на все 60, настолько они «опились и обкурились». «Возникает ощущение их глубочайшей обездоленности, — рассказывает Котова. — Пару раз я случайно слышала их разговор с матерями. И вот девочки говорят: «Мам, зачем ты меня сюда засунула?» Ты засунула меня сюда потому, что ты меня не любишь!» И вот эти тяжелейшие разговоры, в которых одновременно переплавляется потребность в материнской любви этих девочек, в детстве недолюбленных, иначе у них не было бы такой судьбы. (…) И я вспоминаю свои собственные отношения с сыном, которому сейчас около 30, они сейчас изумительные, но когда-то они были не просто остроконфликтные, когда-то мы просто ненавидели друг друга, бывало и такое, хотя я его безумно любила. Вспоминаю, как мы прожили этот период. (…) И всё это переплавляется в рассказ, который называется «Наши особенные мальчики».
Или полностью выдуманный рассказ о старушках, навеянный увиденным в мрачных коридорах Кащенко: «И я смотрела на этих выживших из ума безумных старушенций, по-другому сказать не могу, которые блуждали в вязовых халатах по этажам Кащенко, и думала: «Ведь бывает старость счастливой!» Есть достаточно много людей, которые умеют жить в гармонии с собой. И вот я представила двух старушек, которые пережили в жизни многое. А сегодня они гуляют вокруг Патриаршего пруда, они знают, что скоро умрут, но они радуются тем ощущениям и тем краскам жизни, которые пока с ними».
Лирично, романтично, трогательно? Несомненно. Но автор «Записок не сумасшедшего», побывав в психиатрической клинике, уверена: в какую бы тяжёлую жизненную ситуацию ни попал человек, как бы ему не было тяжело на душе, только он сам сможет помочь себе — психотропные препараты не смогут излечить человека, они дают лишь временный эффект забвения: «Я абсолютно убеждена: для того, чтобы выжить, чтобы жить в гармонии с самим собой, человек может использовать только свои внутренние подпорки. (…) Большая психиатрия, на мой взгляд, это дорога с односторонним движениям. Чем дальше — тем хуже».
Сергей МИЗЕРКИН
