Лучшее средство похудеть

И удержать вес, как говорят в рекламе таблеток. Не тратьте денег на фармпрепараты и спортзалы, просто поужинайте разок с раскрученным голландским автором и его шайкой монстров — и кушать на ночь вам не захочется очень долго. Отвращение отшибёт аппетит лучше любой химии, уж поверьте.

Я бы сказала, что роман мне не понравился, но тогда откуда буря эмоций? И ни одной положительной, сплошь только ужас, страх и отчаяние.  Главный герой, от лица которого ведётся повествование, имеет психиатрический диагноз. Упырь со справкой о недееспособности, по-русски говоря. Вся же  семейка – моральные уроды, просто недообследованные. Мерзость и гадость в декорациях фешенебельного ресторана, под соусом из деликатесов и коллекционного алкоголя.

Суть проблемы уместилась бы в формат рассказа, но ведь надо же, чтобы роман! Автор решил его наполнить следующим способом. Например, на нескольких страницах живописуется (а читатель может насладиться) поход главного героя в ресторанный туалет. Подробнейшим образом – все мысли, чувства и впечатления. Я всё ждала  смысловую составляющую эпизода. Так вот, очевидна она стала спустя время, по мере развития сюжета. У Коха, вообще, вся книга написана в таком ключе. То, что требуется понять из той или иной сцены, тебя «догоняет» уже потом, в другом разрезе, правда. Так вернусь к туалетным переживаниям. Персонаж завидует сильной, бодрой струе своего соседа, думая: «…мощная струя всегда считалась признаком мужественности, не так ли? Дающей преимущественное право при выборе женщины? И наоборот, вялое капанье указывает на то, что там внизу что-то явно засорилось. В самом деле, не оказалось бы само продолжение человеческого рода под угрозой, если бы женщины не руководствовались в своём выборе здоровым плеском мощной струи?» Что за чушь, — подумала я. И зря. Уже где-то страниц через сто я возблагодарила Бога за то, что женщины интуитивно выбирают обладателей «мощной струи»!

В здоровом теле – здоровый дух. А дух психа не здоров по определению, какого же потомства тут ждать? Кох отвечает: соответствующего потомства. И женщина соответствующая выбрала этого «вялокапающего», сама абсолютно под стать ему, даже превзойдя кое в чём, например, в склонности к «мокрухе», забегая вперёд, охарактеризую эту обаятельную нимфу. Дитё произвели на свет также по закону яблоньки и яблочка. В общем, семья получилась из этой троицы удивительная, на зависть многим. С трепетными интеллигентными отношениями и очаровательной лживостью супругов, проходящей под девизом «не ранить».  

Писатель счёл, что читателю не обязательно знать диагноз Паула Ломана. Будем надеяться, что из соображений милосердия он так решил: вдруг у кого-то окажется такой же? Что ж тогда, просто тихо ждать, когда личность твоя деградирует до той же степени, что и у героя? Спасибо рассказчику, хоть в этом прав. Что пожалел нас, я имею в виду. Также ему показалось несущественным указать, чем была больна Клэр, что ей оперировали? Впрочем, дальнейшие события продемонстрировали однозначно: ампутировали дамочке представления о добре и зле, под самый, знаете ли, корешок. Кроме того, зачем же читателю, право, информация о том, что именно учитель истории Паул сказал девочке на уроке. Достаточно и того, что его общая позиция вполне чётко очерчена: сколько из миллионов погибших во Вторую мировую войну были действительно хорошими людьми?.. А всем остальным зачем называться героями?..

 Сначала все эти «не важно» раздражали, но по мере течения рассказа и впрямь соглашаешься, что не важно. Не хочу я этого знать, потому что я вообще ничего не хочу знать про педагога-социопата, его извращенку-любимую, которую превыше всего возбуждает в супруге его агрессивность и неадекватность. Более того, временами она способна дать фору! Как заправская «зэчка» или  буйнопомешанная, она режет «розочкой» от бокала лицо деверю. Во имя чего? Ну как же! Она же мать! Ведь вспыхнула угроза наказать подонка. А она защищает будущее своего ясноглазого зверёныша, чтобы у него сохранился шанс пойти по стопам отца и ещё как можно дальше. Побольше обыкновенных людей (не уродов себеподобных) не только избить, но и «замочить» совсем. Ведь он же обязан вырасти и очистить землю от тех, кто пахнет, скверно выглядит или чернокож. И не говорите мне, что я чего-то не поняла. Значит, Кох плохо рассказал.

Некоторые увидели параллели с Достоевским. Ну что вы, Фёдор Михайлович нервно курит в сторонке. У создателя Раскольникова — талант великого творца и идея, безупречно доказанная, законченная и живущая в веках. А у сочинителя про семейку фашистов что? Прозвучала также точка зрения о том, что Кох нарисовал пассаж на злобу дня современной Западной Европы, вконец изнасилованной задачами толерантности. Пусть так, будем считать, что цена усталости от навязываемой терпимости – жизнь заживо сгоревшей бомжихи. Она, видите ли, воняла и мешала доступу к банкомату «где деньги лежат» специально на пиво замучившимся быть хорошими людьми юнцам. Кстати, а папу малолетнего фашиста раздражает родной брат. Чем? Ну, например, тот имеет хороший аппетит, быстро кушает и, как следствие, не слишком эстетично. Эх, «порешить» бы его за это, просто чтоб мне, тонкому и изумительному, не портил удовольствия. Да-а-а, ну и методы у вас, господин Кох, чтобы идеи аргументировать.   

Впрочем, может и не эту проблему имел в виду автор. Может статься, отсылая нас к Толстому с его одинаковостью счастливых семей, он хотел озаботить читателя именно проблемой «отцы-дети» и гармонией в доме. И в этом случае всё выглядит не то что не съедобно, но даже тошнотворно. «Счастливая семья» — головная боль Паула Ломана. Ну, ещё бы. Молодой мужик 10 лет сидит дома и варится в компоте собственной ущербности. До его больного сознания даже не доходит, что там нет счастья, где все втроём самозабвенно врут. Не в том достоинство мужчины и отца семейства, чтобы помочь жене выбрать наряд и серьги и не в том, чтобы из желания не травмировать мальчика вместо наказания оного за разбитую витрину вздуть как следует на глазах у ребёнка жертву. Явный же изврат. И отношение самого автора не удалось почувствовать в этом случае. Оно и к счастью, а то бы я начала идентифицировать отвратительную личность центрального персонажа с самим Кохом. Бр-р-р!

Теперь  о том, должны ли любящие родители покрывать своего отпрыска, забавы ради (именно так!) лишившего жизни человека? Конечно, да. Вы что, он же ребёнок! А несчастная бездомная смердила, сама виновата!  Нежная мама Клэр идёт дальше и предлагает своему птенчику стать рецидивистом — разобраться не менее кроваво и бескомпромиссно теперь уже с шантажистом-кузеном, чернокожим, между прочим… Вы здесь видите материнскую любовь? Такую безусловную и святую, да? Я вижу только клиническую картину запущенного психического расстройства. Перед нами маньяки, друзья.

Хотя, знаете, может и нет никакой наследственной «дури»? Это просто приём такой своеобразный, чтобы донести иную мысль? И тогда финал остаётся открытым. И всё ещё чудовищней. Получается, по сытой Европе уже начало своё богомерзкое шествие явление под названием фашизм. Сначала бей всех, кто не так успешен в жизни, потом тех, кто имеет наглость грозить тебя «сдать»… А потом… Знаете, так всё омерзительно в этой книге, что слабым, но всё же утешением стало бы только одно. Если бы однажды возмужавший отморозок с честными глазами, но по-прежнему детски-невинно, решил бы избавиться от папочки с мамочкой, продолжающих трепетно ревновать своего выродка друг к другу. Ведь они бы были уже старыми, некрасивыми и беспомощными, и тогда…

Всегда хочется найти в книге, на которую потратила время и  душевные силы, хоть что-то хорошее. Не в этот раз. Редкостная гнусь. Я всё ждала, что вот-вот кошмар рассеется, до самого десерта и даже немного позже… В общем, я наелась надолго. Не рекомендую читать морально устойчивым и эмоционально возбудимым. Остальные могут попробовать… этот ужин.

Людмила ЧЕРНИКОВА