Физики или лирики? Во всяком случае, математика — неожиданно и удивительно сладкая наука

Я люблю Иэна Макьюэна, всегда с любопытством и предвкушением интеллектуального удовольствия читаю всякую его новинку, на которую глаз упадёт. Нежно-кондитерское название я, конечно же, обойти не могла. Хотя шпионские и политические страсти меня мало интересуют, но всё равно я чего-то ждала. Возможно, того, что всегда «вытянет» любой роман этого автора. Я имею в виду, прежде всего, его неповторимый плавный стиль, который не усыпляет, а, напротив, чарует и околдовывает. Кроме того, парадоксальный финал. И, пожалуй, эмоцию.

Полтора пункта из ожидаемых трёх я получила. Стиль остался и нежно обволакивал на всём протяжении истории. Кроме того, в «Сластёне» читателя ждёт ещё бонус: рассказ ведётся от лица женщины. И как естественно! Малосведущий читатель ни за что не усомнился бы в том, что перед ним история, именно женщиной и рассказанная, настолько точно и невероятно по-женски! Финал — да, вполне в духе писателя. Но… мне не понравился. Потому что у меня возник вопрос: позвольте, а что тогда всё это было? Судя по отзывам других читателей «Сластёны» получается, что Макьюэн оставил финал на усмотрение каждого замороченного читателя, т.е. открытым. Не могу согласиться, мне показалось, что итог вполне конкретен и чёрным по белому прописан в первых (не в последних) строках книги…

В общем, сладостного вздоха после прочтения книжки с лакомым  названием у меня не вырвалось. А эмоций, третьей ожидаемой составляющей творчества английского романиста, я не ощутила почти совсем. Вернее они, конечно, были, но не на разрыв. Вспомнив прочие вещи писателя («Искупление», допустим, либо, хоть и потише, «Суббота»), пришлось резюмировать неожиданную бледность, тем более странную для романа, позиционировавшегося как шпионский.

К политике в принципе, как уже сообщала, я равнодушна абсолютно. Она вызывает зевоту. Талантливый англичанин улучшил положение: было даже терпимо читать. А любые истории про засекреченные спецслужбы великих озабоченных держав, напротив, всегда вызывали смех. Ми-5 у писателя, конечно, забавна, но всё же, персональное спасибо, не анекдотична.

Что же остаётся? Чем ещё оснастил писатель сладкое повествование? Хотелось бы сказать — смыслом. Но… для меня он остался размытым. Я бы даже сказала: многослойным и сочным как хороший торт «Наполеон». Вот, кстати, на мой взгляд, именно идея (или её отсутствие?) пусть и останется для каждого читателя романа своей, но не финал, который однозначен, во-первых, реалистичен и даже жесток, во-вторых.

И, на десерт, остаётся как раз самое сладкое: образы главных героев — юной шпионки по случайности  и заядлой читательницы Сирины Фрум и молодого писателя, также не без шпионских задатков, как потом выяснится, Томаса Хейли. Ещё интереснее — их кошки-мышки друг с другом, но с определённого момента — и с читателем. Интригует и обескураживает.

Кроме того, читателя ждут беседы о литературе (какой ей быть) и собственно литература (какая она есть). В частности, очень обогатили произведение вставки в виде полных текстов рассказов Тома Хейли. Я понимаю, почему они так нравились Сирине, такой непосредственной умнице, не имеющей специального литературного образования. Не то она разложила бы всё по косточкам, а так воспринимала чисто душой, как и подавляющее большинство поклонников самого Макьюэна, я думаю.

Кстати, девушка много читала, но по образованию являлась математиком. Однажды она «напрягла» Тома задачкой практического толка, но с математической базой. И, знаете, это вызвало у меня, не поручусь за Хейли, бурю искренних сожалений о том, что моё общение с математикой закончилось в средней школе, настолько она показалась мне живой, полезной, непостижимой. Это волшебный, потрясающий мир сам по себе! Мир логики и правил, а не идей и стиля. В поисках решения этой задачки я провела несколько… сладостных дней, удивительное, скажу я вам, ощущение, когда пробуксовывают гуманитарные шестерёнки в мозгу. Позже «достала» всех знакомых, призывая высказаться. И была эта горячка в разы интереснее того, чем я занимаюсь обычно: ищу в литературных произведениях какой-нибудь смысл, особенно, если автор забыл его туда положить, вот уж неблагодарное занятие! Оцениваю стиль, особенности композиции и правдивость образов литературных героев, но ведь это же ерунда, друзья! Здесь ведь не существует правил, а, значит, как бы я не оценила то или иное литературное произведение, это будет не более чем просто моё личное мнение о нём. И всё. Сантехник Петя увидит другое. А профессор филологии Василий Фёдорович — третье. И оба будут правы! Вернее, мы втроём! Ну, разве это дело? Совсем другая получается картинка, когда ответ, к которому независимо друг от друга пришли повариха Зоя Петровна и кандидат физико-математических наук Сан Саныч, оказывается единым.

И поэтому зря, думается, Хейли впустил задачку от Сирины в свой рассказ, обыграв её художественно. Конечно, его желание понятно: быстрее поделиться изюминкой, но… получилось невыигрышно. Рассказ приобрёл черты искусственности, а бедный лирически настроенный ум читателя всё равно не воспринял фокус. Впрочем, сам автор, по традиции, вёл себя весьма отстранённо: мол, это недочёты Томаса Хейли и меня с ним попрошу не идентифицировать.

Что ещё есть в книге? Ах да, пришло время воскликнуть: главное, любовь! Что ж, любовная линия есть, даже с долей ироничного эротизма… Только писатель, похоже, не полагает это главным в жизни. Ибо расправился (неоднократно!) весьма бесцеремонно с этим святым чувством…  

Ну, так и о чём всё же книга? Да хотя бы о противопоставлении математики литературе. Во всяком случае, и об этом тоже. Разумеется, есть и иные слои, иначе то был бы не Иэн Макьюэн, но мне оказался близким этот. По мере развития сюжета счёт уверено держала математика. Но в финале её-таки «сделала» литература. Точнее, писатель Томас Хейли оказался не лыком шит. А вообще, главный герой в «Сластёне» — сам писатель со своим экспериментом по сталкиванию лбами сначала персонажей друг с другом, а потом и с читателем. И, надо сказать, опыт так себе получился, бывали у автора и удачнее.

Людмила ЧЕРНИКОВА