Ирина Ерисанова: «Весь драматизм этого события в двух строках не уложится»

Уже почти пятнадцать лет тесно переплетены судьбы Дома-музея Бориса Пастернака и Ирины Ерисановой. Личность многогранная – искусствовед, журналист, режиссёр, автор научных трудов – Ерисанова талантливо руководит музеем, делая его скорее Домом, в котором настоящая поэзия живёт и дышит…

— Ирина Александровна, если можно, расскажите хоть вкратце историю музея – так как её, к сожалению, знают ещё не все…
— История создания музея описана многократно и весь драматизм этого события в двух строках не уложится. Надо сказать, что на экскурсиях мы, разумеется, посвящаем этому несколько минут. Если иметь в виду, что роман «Доктор Живаго» был опубликован на родине автора лишь в 1988-м году, то есть через 28 лет после смерти поэта, то, понятное дело, открытию музея было оказано колоссальное сопротивление. Однако, тем не менее, в год столетия Бориса Леонидовича  (1990) музей открылся. А ровно через год рухнула советская власть. Вот такое выразительное совпадение. Роман-то ведь был признан этой самой властью антисоветским.
— Имя Пастернака – культовое. Но, насколько мы знаем, его дом-музей – это не «усыпальница» и не дом скорби, где все покрыто вековой пылью, и посетители разговаривают только шёпотом, боясь случайно прикоснуться к экспонатам. Ваш музей «живёт», он «работает», там постоянно происходят какие-то события. Расскажите об этом поподробнее, пожалуйста!
— В самом деле, как правильно Вы заметили, музей с начала возникновения не стремился стать «усыпальницей» и «домом скорби» — личность поэта ничего подобного не позволяла. Я подозреваю, что сам Борис Леонидович сильно воспротивился бы самой затее создания музея, будь у него такая возможность. Но вот что он, несомненно, приветствовал бы, так это предоставленную музеем возможность встречаться в нём людям умным, талантливым, любящим поэзию и способным небанально думать. И тут, что поделаешь, нам нет удержу. Семинары, круглые столы, циклы бесед. Всё это мы организовываем и проводим в нашем музее, и все эти события описываются на нашем сайте и на страничках в соцсетях. Это ведь не просто «плановые» мероприятия, это своеобразная дань тем знаменитым пастернаковским воскресным обедам, когда в доме поэта собирались люди самых разных артистических дарований (имеется в виду широкое значение слова Артист), чтобы, беседуя, рождать и множить СМЫСЛЫ.
— После тех, кто застал Пастернака и «проживал» его творчество, народилось ещё много поколений. Испытывает ли интерес к поэту молодёжь?
— Поэзия, да и вообще литература – хорошего качества, разумеется – по счастью, способна питать многие поколения, но, видимо, каждое новое молодое племя обнаруживает нечто своё в разных стихах и книгах. Я, например, убеждена, что «Доктора Живаго» нынче читают совсем иначе, «другими» глазами, чем читали раньше. Это вообще счастливое время для печально знаменитой книги. Там сейчас считываются и вторые, и третьи планы. В музей приходят молодые люди, которые признаются, что читали книгу несколько раз. Это здорово, потому что роману сильно мешали в своё время критические «авторитетные мнения». Теперь эти мнения, по крайней мере, не отводят, не отталкивают от книги читателя. И это уже хорошо.
— Благодаря чему это происходит: генетическая принадлежность к творческой интеллигенции, хороший вкус? Или всему «виной» неумирающая поэзия? Есть ли в этом и вклад музея?
— Не знаю, имеет ли отношение генетика к любви к поэзии, скорее всего, нет, но источник этот, как мы знаем, не иссякает. Значит, все дело в поэзии? В её способности акцентировать в каждом – и пишущем, и читающем – что-то очень личное? И музей очень старается, чтобы стихи у нас звучали как можно чаще. Впереди ещё много встреч с поэтами, писателями, музыкантами, театральными людьми, художниками.
— Известно, что дом-музей Б. Пастернака дружит с Русской библиотекой Иерусалима. С кем из зарубежных коллег Вы ещё сотрудничаете?
— Дружить мы намерены со многими музеями, это особая тема. Вот, в частности, буквально через несколько дней я собираюсь в Тбилиси: вместе с музеем Тициана Табидзе мы намерены отпраздновать в 2015 году два юбилея — 125-летие Бориса Пастернака и 120-летие Тициана Табидзе. Поэты дружили, и музеи тоже просто обязаны дружить.
— Вопрос житейский. На какие средства существует музей?
— Наш музей — государственный, чтобы быть точными: «Дом-музей Б. Пастернака» является отделом Государственного литературного музея. Следовательно, и существуем мы на государственные деньги. В разное время и разными способами, и не только деньгами, нам помогали спонсоры. Сейчас мы худо-бедно справляемся самостоятельно. Поскольку проектов впереди у музея немало, от посторонней помощи не откажемся, но и просить, если честно, просто некогда. Это ведь тоже «работа».
— Как долго лично Вы работаете в музее?
— Что касается меня лично, в музее я с 1999 года, но заведующей стала только в начале этого. Пока музей меня себе «присвоил», но я стараюсь личные интересы как-то совмещать с музейными.
— Ирина Александровна, а что Вы сами читаете?
—  Поскольку я человек книжный, не читать — физически не могу. Сейчас, например, руки наконец дошли до «Лавра» Евгения Водолазкина. А недели две назад закончила читать две чудесные книжки мемуарного характера «Квартира №2 и её окрестности» Ольги Вельчинской и «Ключ. Последняя Москва» Натальи Громовой. Очень живые и заразительные произведения. Рекомендую: продлевают жизнь. И читающим, и персонажам. Поскольку это все книжки современные, значит ничего не умерло. Просто, чтобы оценить значение того или иного произведения, нужна дистанция времени. А читать, мне кажется, всегда будет приблизительно один и тот же процент живущих. Я, как видите, оптимист. Увы.

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА